========== Глава 41. Новый дом ==========
1571 г. от заселения Мунгарда, Урсалия, Лапия
Единственная сложность с учениками состояла в том, что к долгим странствиям они не привыкли. Да и снег в этом году выпал на месяц раньше обычного. Или в Лапии он всегда появлялся в это время? Сугробы намело по колено, и лошади шагали очень тряско, особенно конь Николаса, который прокладывал остальным дорогу.
Перевалив через Спасительный хребет, они, наконец, оказались в Урсалии. Ждал ли ещё Эглаборг? Ведь столько времени прошло. Вспомнилось холодное прощание в Мараканде. Наверняка целитель решил, что друг сгинул в осаждённой Эскендерии или угодил в лапы Лучезарных.
Тревожить Эглаборга письмами во время дороги не хотелось – на голубиных станциях послания просматривали и докладывали в штаб. Ноэль бы прикрыл, но лишний раз рисковать не стоило. Когда Николас увидит всё своими глазами, то решит, как себя вести.
Ханскую награду назад лучше не требовать. Лапийская земля богата на демонов – работа для Охотника всегда найдётся. Да и Компания назначила неплохое жалованье. Поживёт первое время на постоялом дворе, а там и на маленький домик скопит. Обременять себя большим хозяйством ни к чему.
День на севере был короткий, как огарок свечи. Часа три-четыре пронзительно-холодный солнечный свет резал глаза до слёз, и наступала ночь. В темноте лишь скрипучий снег выделялся разводами серого цвета.
Ничего удивительного, что поднялись путники затемно, а в городе оказались, уже когда на небе зажглись звёзды.
В загоне у первого дома носился молодой жеребец с кудрявой гривой. Копыта словно не касались сугробов, вороная шкура отливала лунным серебром. Дугой изгибалась мускулистая шея, пышный хвост возбуждённо задрался к верху. Из широких ноздрей клубами валил пар.
Конь пронзительно ржал и подпрыгивал на задних ногах, размахивая тонкой резной мордой. Сверкали бельмами выразительные сорочьи глаза, словно он звал поздороваться.
– Какой красивый! – восхитилась Фритта, замерев возле Николаса.
– Явно не местный. Какие деньги можно выручить за такую диковинку! – присвистнул Эббе, оглядывая жеребца намётанным глазом.
– Он из Элама. Небесный аргамак, – ответил Николас и побрёл в город.
Отчаянное ржание перешло в обиженное фырчанье, но он не оборачивался. Со всем надо разбираться по порядку: вначале ученики, а потом личные дела.
– Ох, неужели вы и там побывали! – поспешила за ним Фритта.
– Побывал! Это удивительный знойный край. Там живут мудрые птицы. Принцесс перед свадьбой жестоко испытывают, чтобы узнать, достойны ли они стать жёнами могущественного хана и помогать ему управлять страной. Эламские скакуны могут обогнать ветер, а у некоторых из них есть крылья, но видны они только хозяевам.
– Ваши истории всё больше напоминают небылицы барона Гаузена. Слышали о таком? – подначила его осмелевшая девица. Что ж, значит, её учёба подошла к концу.
– Конечно! Их пересказывают во всех модных салонах Дюарля. И каждое слово в них – чистая правда. Клянусь своей треуголкой! – Николас коснулся края своего капюшона.
Эббе и Фритта от души рассмеялись.
Урсалия не спала, повсюду горели огни, дома были украшены еловыми венками, клубками омелы, сухими цветами и лентами. На центральной площади у ратуши проходило большое празднество. Странно, Донайтайд ведь уже закончился.
На столах вдоль домов стояли угощения, всем наливали эль, сидр и подогретое вино с пряностями. Музыканты играли на лютнях, волынках, флейтах, цитрах и барабанах. Молодёжь в пёстрых нарядах лихо отплясывала, стуча каблуками по расчищенной от снега мостовой. Старики пьяными голосами пели застольные песни. Серьёзные зрелые люди собирались небольшими группами и обсуждали свои дела, кто громко, перекрикивая гул праздника, кто, наоборот, тихо, чтобы посторонние не услышали. Ребятня носилась вдоль столов, крича и швыряя друг в друга снежками.
Среди танцующей молодёжи выделялась девушка в пышном наряде, отороченном куньим мехом и украшенном алой обережной вышивкой. Похоже, свадьба. Странное время они выбрали, обычно свадьбы играли в осенние месяцы до Мардунтайда. Впрочем, соединять сердца в браке староверы могли, когда хотели. Главное, чтобы веселье устроили богатое, непременно на три дня, чтобы все соседи завидовали. Судя по размаху праздника, молодым это удалось. Или их родителям.
Задерживаться они не стали – Фритта и Эббе утомились в дороге так, что засыпали на ходу. Хоть они и не ныли, но Николас подмечал это по их квёлому виду.
Они направились в порт. Там находилось несколько приличных постоялых дворов со свободными комнатами в отличие от дорогих гостиниц на центральной площади.
Перепоручив лошадей мальчику-слуге, они забрали вещи. Хозяин встретил их во дворе и проводил к себе, подальше от трактирной суеты. Николас показал ему грамоту с печатью Компании.
– Что ж вы лицо прячете, как тать какой. Невежливо это, – хозяин потянулся рукой к маске Николаса, но тот отстранился.
– Не стоит. Там всё шрамами и волдырями от стычек с демонами покрыто – не самое приятное зрелище, – объяснил он. – Нам бы комнату на пару дней, пока я не посажу учеников на корабль.
– Не вовремя вы. Бургомистр дочку замуж выдаёт, уйма гостей собралась, все комнаты заняли. Да и корабли забиты пассажирами под завязку несмотря на шторма.
– О, так это красавица Анка замуж выходит? За кузнеца Рудольфа, я так понимаю? – Николас припомнил старых знакомых.
Ученики насторожились и прислушались.
– Да за кого же ещё? Гарольд столько лет его морочил, мол, пока надёжный дом не построит и денег не скопит, чтоб его кровиночка достойно жила, свадьбы не будет, – хозяин жаждал посплетничать. – Рудольф из кузни лет шесть не выходил. А как на свет показался, страшный как демон стал, заросший, чёрный от копоти. Сама Анка его испугалась. Пришлось ей ещё полгода его в порядок приводить, чтобы не стыдно было замуж идти. А Гарольд снова заартачился, мол, закончился сезон свадеб. Какой скандал тогда был! Крики из дома бургомистра аж до порта доносились. Пришлось Гарольду для дочки в самую тёмную пору веселье устраивать. Кто знает, что с молодыми после такого станется?
Ничегошеньки не изменилось. Эх, Гарольд-Гарольд, как доводил близких до несчастья своей скупостью, так и продолжал по сей день. Ничему не научила его история с подкидышем.
– Как видите, я лично знаком с бургомистром и приехал сюда по его просьбе. Он будет очень признателен, если вы найдёте для нас ночлег, – Николас достал из кошелька на поясе пару серебряников. – А я щедро вам заплачу.
Глаза хозяина полыхнули алчным огнём.
– Идём! Переночуете у меня.
Он одолжил им большую комнату в собственном жилище на первом этаже постоялого двора. Слуги принесли тёплой еды и одеяла. Поужинав, ученики отправились спать, чтобы поменьше переживать перед назначенными на утро испытаниями. Николас же за вечер успел разыскать ещё достаточно трезвого портового распорядителя, который подсказал, какие корабли отчаливают в ближайшее время на юг. Море здесь, как и у берегов Авалора, не замерзало из-за тёплого течения, оставаясь судоходным круглый год.
Утром бледные от волнения Эббе и Фритта ели очень медленно и безо всякого аппетита. После завтрака Николас пригласил их на испытания. Купец согласился быть первым и сбивающимся голосом принялся рассказывать, чему научился за это время. Потом он извлёк призрака-защитника из кулона-ловушки. Зелёный огонёк мерцал агрессивно, ощущая неуверенность Эббе.
– Помнишь, что я тебе говорил? Страх – это маленький убийца. Позволишь ему завладеть тобой, и он выпустит ядовитое жало в твоё сердце, – предупредил Охотник.
Зелёный огонёк вытянулся в маленький кинжал и нацелил остриё в грудь Эббе.
– Кто из нас мертвошёпт? – усмехнулся купец, и призрак дрогнул, обратившись в безобидно светлячка.
Эббе заставил его облететь комнату и нарисовать защитный контур в виде пятиконечной звезды, заключённой в круг.
Николас захлопал в ладоши.