Ещё в Урсалии гримтурсы обеспечили Николаса подробной картой Полночьгорья и его пещер, а туаты – тундры, которая примыкала к Заледенелому морю. Жаль, заручиться поддержкой фоморов не вышло.
Охотник отправил туатов парами перекрыть все выходы из пещер кроме того, что вёл на север. Снаружи Мрак гнала оставшаяся часть отряда. Когда Легион уберётся из Хольгорма, воины соединятся у северного выхода и перекроют его.
Николас снова первым наступал на сгустки Мрака, затаившиеся в глубине тоннелей. Враг не должен сомневаться, что остальные в масках и с полыхающими мечами – так же опасны.
Легион огрызнулся когтистыми щупальцами, но снова обжёгся о ветрощит и звёздную сталь. Николас сёк его всё яростней, мстя за погибших гримтурсов. Мучаясь от боли, Мрак обратился в бегство. Он уже не нападал, хоть и шипел на разные голоса так, что голову стягивало тисками.
В этот день им удача сопутствовала – всё прошло по плану. К вечеру гримтурсы праздновали освобождение города. Они топили в котелках на кострах снег и напивались талой водой. Оказалось, что от неё можно захмелеть.
Лёгкий успех настораживал. Слабо верилось, что злокозненный Мрак сдастся, не устроив подлость.
Утром воины хотели продолжить веселье. Гримтурсы предостерегали, что выпало много снега и возможны сходы лавин.
Но Николас оставался непреклонен:
– Нельзя расслабляться, пока враг рядом. Если разгадает нашу хитрость, нам конец. Вы ведь хотите вернуться домой?
Только после этого они согласились выступить в атаку. Отряд разделился на маленькие группы, чтобы не позволить Мраку просочиться сквозь заслон. Переговаривались воины звуками горнов. Гримтурсы караулили на случай опасности.
***
Крошился колкий наст, скрипел снег под копытами. Сосульки покрывали шарфы и края капюшонов. Николас нёсся в сердце чёрной тучи, ветроплав молниями сверкал вокруг него, будто весенняя гроза начиналась посреди зимы.
Бои шли уже вторую неделю, все порядочно устали. Многие брали передышки, меняясь по жребию. Охотник же не позволял себе такой роскоши и пил приготовленный Эглаборгом «бодробой».
– Не злоупотребляйте, – говорил на прощание целитель. – Только на крайний случай. Ни отдых, ни сон это зелье не заменит.
Так-то оно так, но с каждым днём опасность становилась всё ощутимее, а победа казалась недостижимой несмотря на то, что Мрак отступал. Однажды со стороны правого фланга раздалось три коротких гудка – сигнал тревоги. Николас поспешил на подмогу.
Мрак шептал настолько навязчиво-монотонно, что кружилась голова. Мерцающей пёстрыми цветами лестницей в небе вырисовалась Червоточина. Ближние воины с остекленевшими взглядами помчались в распахнутую бездонную пасть.
Асгрим, Бельгейн и Рудольф гнали отряд наперерез зачарованным. В воздухе свистели арканы. Они стягивались вокруг плеч обезумевших, и те падали в снег. Николас заградил путь ветрощитом.
Басовитым эхом пророкотало предупреждение гримтурсов. Лавина!
– В укрытие! – Охотник затрубил к отступлению.
Воины бросились под скальные выступы, в выемки, в пещеры, закрывая лица шарфами. Николас снова заслонял их ветрощитом, растягивая его, насколько было возможно. Отчаяние придавало сил.
Ревя обезумевшей волчицей, с вершин летели снежные клубы. Они разрастались вперёд и в небо – снежная пыль подлетала во все стороны.
Лавина волокла за собой камни и опрокидывала иссушенные Мраком деревья. К вжимавшимся в скалы воинам будто протягивались белые руки, опаляла холодом. Комки снега барабанили по щиту. Вздымаясь вверх, сквозь воздушную преграду просачивалась ледяная крошка. Она набивалась в рот и нос, залепляла глаза, сыпалась за пазуху.
Чуть-чуть бы продержаться. Воины смотрели на предводителя испуганно. Из носа текло, колени дрожали, мышцы натягивались в струну, внутренний резерв истощался до предела.
Пару тягостных мгновений, и лавина прошла, оставив за собой горы взрыхлённого снега.
Николас рухнул на колени. В глазах темнело, глухота сдавливала уши.
Воины несмело выглядывали из укрытий и собирались на ночлег. Охотника подняли под руки и повели к месту отдыха.
– Скольких потеряли? – спросил Николас у Асгрима, когда пришёл в себя у костра, закутанный в тёплые одеяла.
– Четверых утянул Мрак, трое не успели укрыться от лавины. Их тела уже откопали, но… – туат отвёл взгляд. – Парни роют могилы.
Николас прикрыл лицо руками. Асгрим подсел ближе и вручил ему миску с горячей похлёбкой.
– В первый раз воинов теряешь?
– Нет. Но каждый раз надеюсь, что обойдётся без этого, – нехотя ответил Охотник.
– А лет-то тебе сколько?
– Двадцать три.
– У нас в этом возрасте только-только к охоте допускают под присмотром старших.
– Тем, кто родился после войны, взрослеть пришлось быстро, чтобы занять место павших воинов. Я справлюсь. Должен справиться, пока не появится мой преемник.
– А если его не будет? В легендах говорится, что Вечерний Всадник – предвестник конца.
– Значит, появится кто-то другой. Застывшее время двинется вперёд, река вновь наполнит русло и потечёт к океану. А я, наконец, отдохну, – усмехнулся Николас невесело. – Ветер дует с запада. Завтра будет пурга. Придётся снова искать укрытие.
– Раз ты сам так говоришь. Но боюсь, тебе понадобится более продолжительный отдых, – примирительно ответил Асгрим. – Пойду передам приказ остальным.
Охотник оказался прав. Не успели они укрыться в ущелье, как начался буран. Густые хлопья кружили в воздухе, стенал ветер, заглушая даже шёпот Мрака и навевая тревожные сны. На следующий день снова слышались отголоски лавин. В лагере разговаривали мало: первые потери поубавили боевого настроя, хотя Охотник старался поднять дух рассказами о подвигах Сумеречников.
На второй день непогода немного унялась. Асгрим выбрался в разведку вместе с небольшим отрядом туатов. К вечеру он вернулся, докладывая, что Мрак остановил бегство.
– Завтра надо атаковать, иначе нас накроет. Позволь мне повести наступление, ты ещё слишком слаб.
– Но Мрак уже убил четверых. Вполне возможно, он догадался о нашей хитрости и не будет уже таким трусливым. Если нападёт, вы не отобьётесь, – покачал головой Николас.
– Придётся рискнуть.
Охотник не стал перечить. Он старался восстановить резерв как можно быстрее, но чтобы биться хотя бы вполсилы, требовалось ещё пару дней.
Тусклым сумеречным утром с Асгримом пошли туаты и добровольцы из людей, которые показали себя самыми смелыми и стойкими. Дожидаясь их, Николас перепробовал все техники. В следующий раз он воинов не отпустит. Как в глаза их близким смотреть, если что-то случится?
Вернулся отряд в кромешной тьме. Оставшиеся ждать на биваке уже проглядели в ночь глаза.
– Отогнали подальше от лагеря, – бодро сообщил Асгрим, хотя вид у воинов был изнурённый. – Двое ушли. Боюсь, они намеревались это сделать ещё с прошлого раза.
Николас отрешённо уставился в огонь. Надо торопиться, иначе действие кристаллов ослабнет.
– Сколько переходов до заледенелого моря?
– Полторы недели, если без задержек, – ответил Асгрим.
На следующий день они снова двинулись в путь. Напоровшись на звёздный клинок, Мрак бежал. Воины двигались куда более решительно. Либо он, либо они.
На северных отрогах всё чаще попадались следы огромных лап. В предгорьях повстречался табун диких ненниров. Мелкие похожие на песцов мердабады выскакивали из-под копыт, вдалеке мелькали силуэты косматых йети. Жизнь возвращалась в Полночьгорье вместе с отступлением Мрака. Впрочем, восстанавливаться природе придётся долго.
В тундре воинство растянулось цепочкой, чтобы покрыть как можно большее расстояние и не дать Мраку просочиться обратно.
Были ещё потери: от лавин, от обморожений и падений. Поддавались на предательский шёпот утомлённые до смерти люди и туаты. Хоронить их приходилось тут же, в снегу и льдах. Чем ближе отряд подбирался к Заледенелому морю, тем яростнее огрызался Мрак.