– Морти, ты-то мне и нужен! – Гарольд хлопнул его по плечу.
Николас поперхнулся, и ватрушка выпала изо рта. Ветроплав подхватил её в футе от земли и вернул на место – то есть в рот.
– В Урсалийской бухте исчезла рыба. Рыбаки возвращаются с пустыми сетями, на удочку тоже не клюёт. Даже на мелководье мальков не осталось. Не по твоей ли части это происшествие?
– Может, рыба ушла на нерест? – ответил Охотник, дожевав скудный завтрак. – Там… время года перепутали?
– И холод не почувствовали? – усомнился бургомистр. – Рыба нерестится каждый год, но никогда вся не пропадала. Наверняка это козни демонов!
– Хорошо, я проверю, – уклончиво ответил Николас.
Давненько хотелось потолковать с морскими колдунами-фоморами, но повода не находилось. Сомнительно, что они причастны к исчезновению рыбы, но почему бы не сделать вид, что он настолько же суеверен, как неодарённые?
Мимо шумной стайкой пробегали мальчишки.
– Лейв! – выловил бургомистр младшего сына. – Отнеси матери хлеб, а то дома есть нечего.
Он обернулся к своему темноволосому товарищу и что-то кротко шепнул.
– Эйс! – подозвал туата Николас. Тот разочаровано развёл руками перед другом. – Держи, один занесёшь ко мне, второй отдашь матери.
Охотник вручил сыну Эйтайни обе буханки хлеба. Мальчишки покривились, водрузили снедь на салазки и потащили их к вересковым холмам.
Гарольд вместе с помощником вернулись в ратушу, а Николас направился на рыночную площадь. Перекупщик быстро отыскался по запаху. Другие лавочники держались от него подальше, чтобы их товар не вонял тухлятиной. Но отчаявшиеся горожане не брезговали даже этой разложенной на снегу мойвой.
– У кого вы закупаете свой негодный товар? – без обиняков спросил Охотник, когда подошла его очередь.
– Не нравится – не берите! Но не смейте наговаривать на мою рыбу! – взвился перекупщик.
– Я здесь по поручению бургомистра. Так что хотите или нет, вам придётся ответить, – осадил его Николас.
– Известно у кого, у капитана «Мейдоголды», – сообщила женщина из очереди. – Он со своими моряками последний видел рыбу в водах Урсалии.
– Проваливайте, если не собираетесь ничего брать! – забранился перекупщик.
С боков у мойвы уже начали отходить чешуйки, местами проглядывала бледно-зелёная плесень. Желудок жалобно заурчал.
***
Порт обезлюдел. Рыбаки не выходили в море, отчаявшись добыть хоть какой-то улов. Даже торговые суда без дела стояли у причала.
«Мейдоголда» оказалась солидным барком с тремя мачтами. Белые паруса были свёрнуты. На носу красовалась выкрашенная в белый цвет фигура дельфина. Не успел Охотник преодолеть последнюю сотню шагов до судна, как его окликнул мелодичный женский голос.
– Ваше величество, – Николас почтительно склонил голову. – Где это видано, чтобы королева сама ходила в порт за рыбой?
– Для снадобий мне срочно понадобилась северная мерваля. Достать и правильно выбрать ингредиенты, к сожалению, может только ворожея, то есть я.
Эйтайни показала ему садок, в котором извивалась парочка мелких рыбёшек. Их спины переливались красно-голубой чешуёй, а глаза были ясными.
– А говорили, рыба в водах Урсалии перевелась. Не подскажете, у кого её можно купить? Моему целителю тоже позарез нужны ингредиенты для снадобий.
– Боюсь, там ничего не осталось. Рыбы гораздо более чувствительны к капризам природы, чем мы, жители земли, потому и уплыли, – задумчиво ответила туата. – Придётся подождать, пока ненастье не минует нашу бухту.
– Это открыли вам фоморы?
– Морти, не начинай! Фоморы не жаждут общения ни с кем, даже с тобой. Я храню их секрет так же, как твой. Не заставляй меня идти на предательство.
– Я просто хочу поговорить. Беда грозит всем, даже вам!
– Но разбираться с ней тебе придётся самому. Я не желаю становиться между морем и небом, – отрезала Эйтайни и бодро зашагала прочь.
Пожав плечами, Николас направился к «Мейдоголде». Возле неё на табурете сидел высокий мужчина лет двадцати пяти. Он латал рыболовную сеть настолько сосредоточенно, что не замечал даже холода. В зубах был зажат росток водоросли. Когда моряк завязывал на верёвке узел, то перекатывал тёмно-зелёную нить из одного уголка рта в другой. Такой знакомый, будто они виделись раньше.
– Я бы хотел поговорить с капитаном этого судна, – наконец, заговорил Охотник.
Мужчина медленно поднял голову. В его глазах плескалась морская бирюза, переходящая в тёмно-синий оттенок глубины, будто внутри отражалось сердце океана.
– Ну, я капитан, – его голос походил на грохот прибоя об утёсы. – Моё имя Сайлус. Чем могу служить?
– Люди говорят, вы последним видели рыбу у наших берегов.
– Они, поди, ещё и не такое скажут. В последний раз мой корабль приходил с уловом три недели назад, как остальные суда в этом порту.
Пахло от него даже не рыбой, а солёной, цветущей морской водой, несмотря на то, что повсюду лежал снег.
Николас прошёлся вдоль деревянного борта корабля. Какой гладкий! Даже просмолённых швов между досками не видно, как будто его целиком вырезали из гигантской сосны. Капитан недобро прищурился. Охотник передвинулся ближе к носу, чтобы изучить манившего к себе дельфина.
– Хватит! – рявкнул Сайлус, отталкивая гостя от своей посудины. – Ты же ходячий ураган! Всё разрушаешь, к чему прикасаешься. Если меня в чём-то обвиняют, то пусть ведут к бургомистру. А мою детку оставь в покое!
Ишь, мнительный какой! Кому нужна эта его «детка»?
– Я пытаюсь разобраться, отчего пропала рыба, и был бы признателен за любые сведения, – Николас спрятал руки за спину и заговорил более вежливо.
Сайлус снисходительно ухмыльнулся:
– Тут и дураку ясно. Чуешь, откуда ветер дует?
Облизнув палец, Охотник поднял его в воздух.
– С запада, – уверенно ответил Николас. Западный ветер сеет бури и ураганы, это даже детям известно. – Хотите сказать, что будет шторм?
– Знаешь, как у нас говорят, Небесный Повелитель и Повелитель Вод поссорились. Вот-вот начнётся драка. Потому рыба рванула на юг, подальше от Ока бури. А оно, по моим расчётам, очень близко отсюда, в Поле айсбергов.
– А вам приходилось там бывать? – губы против воли растянулись в ухмылку.
Поле айсбергов соседствовало с Заледенелым морем. Никто кроме фоморов так далеко на север не забирался. Даже говорили об этих водах суеверным шёпотом.
– Может, и приходилось.
– А к северо-западным берегам Авалора вы не подходили? Лет эдак семнадцать назад?
– Ты дурак? Я ж тогда даже двумя руками штурвал удержать не мог, – скривился Сайлус и покрутил пальцем у виска.
Улыбка Николаса становилась шире.
– Не свозите меня в Поле айсбергов? Я хорошо заплачу!
Капитан аж поперхнулся:
– Совсем рехнулся? Нас смоет первой штормовой волной, если до этого не протаранит айсберг. Ищи другого дурака себе в пару.
Сайлус проглотил свисавшую изо рта водоросль и поднялся на борт, захватив с собой табурет.
А не разнести ли эту посудину и проучить наглого демона? Нет, его помощь нужнее. Заносчивый, конечно, грубиян, но ведь людям вреда пока не причинил.
Николас направился в ратушу.
– Что насчёт рыбы? – спросил Гарольд, как только Охотник показался на пороге его кабинета.
– Напал на след. Что вы знаете про капитана «Мейдоголды»?
– Сайлуса? – бургомистр удивлённо вскинул брови. – Добрый малый. Людей в Норикию иногда возит. Рыбаков часто у нас набирает. Все с удовольствием к нему нанимаются. Говорят, удачлив, как фомор, смел, как саблезубый мелькарис. В порту на своём барке может с закрытыми глазами пришвартоваться. Знает, где рыба косяками ходит, ветер и течение угадать умеет, рифы и скалы сквозь воду видит. Зачем он тебе?
– Сайлус последний приходил с уловом три недели назад. К тому же, эти истории … Не бывает, чтобы человеку так везло.
– Странно слышать такие речи в Урсалии, да ещё из твоих уст. Что ты предлагаешь? Спалить его на главной площади за ворожбу? Чем мы тогда лучше единоверцев будем?