Стихия разыгралась не на шутку. Такого шторма урсалийцы не наблюдали уже давно. Как будто сам Повелитель Вод схлестнулся с Небесным Повелителем.
Звёзды испуганно укрылись за чёрными тучами. Поднялся шквал, завыл в кронах заснеженных сосен на берегу, застучал в окна домов. Дворовые собаки забились поглубже в будки. Люди плотнее запахивали ставни, чтобы не слышать жуткого стенания ветра. Метель мела с неистовством чистоплотной хозяйки. Снег валил непроглядной пеленой. Море грозно бурлило и бушевало. Громадные волны бились о берег, желая погрести под собой лодки и жилища.
Николас с Сайлусом кружили друг против друга, забываясь в пылу схватки. Существовал только противник, которого нужно победить во что бы то ни стало. Повод и предлог стёрлись из памяти. Осталась только кипучая, неудержимая ярость, пожаром бушевавшая в сердцах. Снежные вихри сталкивались со штормовыми волнами. Сгущённый воздух бичом хлестал по ним, разнося брызги и грохот на многие мили. Израненное море стонало, и ветер, нёсший равные потери, вторил ему.
Из бездны вынырнул призрачный фрегат. Губчатый капитан Эльма устало поглядел на беснующихся мальчишек, перевернувших море вверх дном. Ручной кракен схватил обоих за шиворот щупальцами, швырнул на палубу и скрылся под водой.
– Полюбуйтесь, голубчики, что вы натворили! – пристыдил их Эльма.
Николас с Сайлусом обескуражено уставились на бушующий шторм.
– Так это и есть Око бури? – поразился Охотник. – Это всё из-за меня? Из-за меня пропала рыба?
– Из-за вас обоих, – Эльма указал на задравшего подбородок Сайлуса. – Всё, что вы делаете, отражается на мире так или иначе. В следующий раз советую быть осмотрительней. Из-за чего хоть драка? Надеюсь, не из-за бабы?
Николас с Сайлусом одновременно поморщились и замотали головами.
– Вот и хорошо. Остальное можно поделить. Пойдём обмоем ваше примирение.
Они с отвращением протянули друг другу руки и нехотя поплелись в каюту. Спорить с Эльмой было бесполезно. Хозяин раскупорил бочонок рома.
– Лучше решать споры за карточным столом, чем устраивать бурю в кружке с ромом, правда, Сальермус? – старик хлопнул по плечу присмиревшего моряка.
– А! Так это и есть маленький белый кашалотик! – Николас показал пальцами малька, вспоминая первую встречу с Губчатым капитаном.
Фомор гневно сверкнул глазами:
– Тебя в два счёта проглотить могу! Уже проглатывал. Кстати, на вкус ты ещё более гадкий. Фу!
– Да хватит вам! Расслабься, Сай. Хочешь, расскажу, как он мне палубу драил? – смеясь, предложил Эльма.
Лицо «кашалотика» просветлело.
– Серьёзно? Этот гусь? И как, корона не свалилась? Он же ничего, поди, кроме меча в руках не держал.
– Я, между прочим, неплохо рисую, – возразил Охотник.
– А какой из него картёжник, м-м-м! – подмигнул ему Эльма и, разлив ром по кружкам, полез за игральной колодой. – Партию-две?
– Только не это! – застонали Николас с Сайлусом.
– На добрую память. Сколько мы не виделись: год, два? – настаивал старик, яростно тасуя карты.
– Десять, – подсказал Охотник.
– Как летит время! Тем более, вы обязаны меня уважить!
Гости обречённо переглянулись. Карты бойко застучали по столу. Через несколько часов перед «кашалотиком» и Николасом выросли горы золотых монет. Эльма уронил голову на стол и захрапел. Гости перенесли его в постель.
– Извини мою настырность… – начал Охотник, снимая с камина свою рубашку.
– Пустяки. Я сам подставлялся столько раз… – ответил фомор, закладывая руки за голову. – И спасибо… за тех косаток. У меня с мачехой давняя вражда. Она всё надеется отцовское наследство к рукам прибрать. А мне оно даром не надо. Но она всё равно травит меня своими косатками. Ненавижу! Родственники – это всегда тяжело. Сам знаешь.
Николас припомнил тёмные шрамы на шкуре белого кашалота.
– Поэтому ты обосновался в Урсалии?
– Город тихий, море рядом, гонений нет. Раньше я часто заходил в порт Леннокса на Авалоре, но в последние годы там не безопасно, – печально ответил Сайлус. – Предвестники Мрака запросто могут на медленном огне зажарить.
– А по дому не скучаешь?
– Иногда, – взгляд фомора стал далёким. – Редко. Мне принадлежат все воды мира. Что значит клочок дна по сравнению с этим?
Николас подошёл к окну.
– Светает. Пора возвращаться, а то все решат, что мы утонули.
Сайлус пихнул храпящего Эльму в бок.
– Свистать всех наверх! – затрубил Губчатый капитан спросонья.
– Нам пора, – сказал Николас, выходя на палубу.
– Так быстро? – расстроился старик.
Как жаль расставаться с гостями. За последние пару сотен лет единственным собеседником Эльмы был кракен, а какого веселья можно ждать от осьминога, пусть и исполинских размеров?
– Не скучай, старина. Ещё встретимся, – махнул ему на прощание Сайлус.
– Обязательно! – подтвердил Охотник.
– Не устраивайте больше драк, – снова пристыдил их Эльма.
За бортом кипела рыба. Суетливо толкался планктон, крупные осётры выпрыгивала из воды и резвились в лучах восходящего солнца. Сайлус оттолкнулся от края фальшборта и нырнул в воду. Так глубоко, что не видно.
– Он может дышать под водой? – встревожился Николас после продолжительного ожидания.
– Он может опускаться на дно самых глубоких впадин и ловить там гигантских кальмаров, – усмехнулся старик.
В подтверждение из воды выпрыгнул белый кашалот. С грохотом поднялась туча брызг. Он плюхнулся обратно брюхом кверху, размахивая плавниками. Ещё раз и ещё, вертикально, чтобы зрители оценили его размер и грацию. Аж дух перехватило. Николас захлопал в ладоши.
– Спорим, я успею в Урсалию первым! – крикнул он.
Кашалот погрузился в воду и выпустил в рассветное небо фонтан в знак, что вызов принят. Охотник взмыл в небо, распахнув за спиной крылья. Эльма махал ему и кричал что-то, становясь точкой в бескрайнем просторе. На месте фрегата возник водоворот, захватил его и потянул обратно в пучину.
– Первый! – крикнул Николас, приземлившись на причал рядом с «Мейдоголдой».
Туманным утром порт ещё пустовал.
– Не надейся! – послышался голос Сайлуса.
Капитан выпрыгнул из моря на палубу. После превращения он остался в одежде, только вода стекала ручьями.
– Тебе не холодно? – глядя на него, Николаса охватывала дрожь.
Хоть рубашка из перьев хорошо согревала, без плаща всё равно становилось зябко.
– Закалённый, – отмахнулся Сайлус и вручил Охотнику меч. – Ты это… выспись сегодня хорошенько. Следующий год будет бурным. Если не отдохнёшь сейчас, больше шанса не выпадет.
Его морские глаза затянуло белой мглой, как у ясновидцев, но она тут же исчезла.
Николас заторопился домой. Не хватало ещё, чтобы Эглаборг затрубил тревогу, что он пропал.
Рыбаки с сетями уже спешили к лодкам, чтобы побыстрее выйти в море и вернуться с богатым уловом.
– Ну и буря вчера была! Такие волны поднимались, чуть берег не затопили. Мастер Гарольд переживал, что вы утонули. У меня самого чуть сердце не стало, – запричитал Эглаборг, как только Охотник показался на пороге.
– У нас есть что-нибудь от похмелья? – хриплым голосом спросил он. – Напомни, когда проснусь, что я ненавижу ром.
Целитель нахмурился и упёр руки в бока. Николас глотнул рассола, добрался до постели и тут же уснул.
Не просыпался он до глубокой ночи. Спал бы и дольше, если бы на карнизе не появился рыжий кот. На белой морде вспыхнули синие глаза. Пройдя сквозь стекло, он забрался на кровать, понюхал выбившуюся из-под одеяла руку и улёгся в месте, где билось сердце. Лизнув небритый подбородок, кот просочился под кожу святящимся шаром.
Всё менялось. Мельница неутомимо вращала колесо истории, поднимая и опрокидывая в реку времени воды жизни и смерти.
Охотник пробуждался – маленькая вилия вновь звала на помощь. Он не знал, сон это или явь, как не знал, что приготовил ему щедрый на сюрпризы год.