«Не знаю, что из этого получится…»
«Если не согласишься – не узнаешь никогда! – резко сказал чародей. – В конце концов, я ради тебя же стараюсь!»
«Хорошо, – буркнул Герскил (если можно сделать это мысленно), – с чего начнем?»
«С объединения, разумеется, – объяснил Инеррен. – А лучшее, что может объединить два разных народа, – борьба против общего врага!»
И странные картины заполнили их общий разум…
За пять лет Народ Рассвета значительно расширил территорию своего обитания. Единственным построенным ими городом оставался Ренассат на западном побережье, но цепочка деревень и мелких селений почти достигла Фергеаста. Древним это развитие событий, возможно, и не понравилось, но их реакция была обычной – то есть нулевой.
«Да, – Герскила это ничуть не удивило, – их принцип – ни во что не вмешиваться, пока дело не зашло слишком далеко. Отец мне много раз пытался объяснить суть этого мудрого правила, но смысл всех его разъяснений от меня как-то ускользал…»
«Ничего, – ответил Инеррен, – вскоре дело как раз и зайдет слишком далеко. У них не будет выбора.»
Герскил давно уже забросил прежнюю работу кузнеца и стал исследователем новых земель. Это позволяло ему осуществлять план своего брата. Он, правда, не до конца понимал все его детали, но Инеррен чародей, а он – нет. В конце концов, у них нет иного выхода, кроме как прийти к согласию. Иначе обоих ожидает безумие и скорая гибель – в одном теле…
А план Инеррена состоял ни более ни менее, как в создании «великой опасности», противостояние которой должно было объединить Древних и Народ Рассвета!
Подготовка этой операции требовала некоторого времени. Но гораздо больший срок занял тщательный расчет: что и как именно следует сделать. К счастью, Герскил обладал таким недоверием к выводам чародеев (включая своего брата; вернее, в первую очередь – к выводам своего брата), что ни одна деталь не ускользнула от внимания Инеррена.
И вот наступило полнолуние, и звезды, по словам чародея, заняли необходимое положение на небосводе.
Высокий человек воткнул длинный посох в землю на вершине холма. Холодный северный ветер раздувал полы темного плаща, длинные черные волосы походили на грозный вымпел, трепещущий в предзнаменовании чего-то ужасающего…
Слова слились с ветром, становясь его частью.
Холм вздрогнул, словно некий гигант пошевелился внутри.
Человек вынул посох, отошел от холма шагов на сто и прокричал:
«Думаешь, сработает?» – мысленно спросил Герскил.
«Не думаю – ЗНАЮ», – ответил Инеррен.
Холм рассыпался на части. Лунный свет заслонила огромная черная фигура, не менее ста футов в высоту.
– Что за?.. – Герскил не боялся никого из людей, и немногие из прочих созданий – как на земле, так и под землей – заставляли его вести себя осторожно. Но ЭТО!
«Каменный Гигант, – усмехнулся Инеррен. Чародей явно наслаждался как видом огромной фигуры, так и реакцией брата. – Их в незапамятные времена сотворил Гарросдан, но потом разочаровался в них и погрузил в сон. А теперь этот гигант – мой слуга и сделает все, что я прикажу.»
– Надеюсь, – проворчал Герскил. – Приступай.
Контроль над телом вновь перешел к Инеррену. По мановению руки чародея Гигант двинулся на север – в сторону Фергеаста…
Что бы там ни говорили, но чародеи (во всяком случае, некоторые из них) умели составлять планы! Едва до Древних дошла весть о Каменном Гиганте, как они тут же предложили вождям Народа Рассвета свою помощь в этом деле. И разумеется, предложение было с радостью принято.
Неповоротливость и тупость стофутового великана сполна компенсировались полной его неуязвимостью и искусным контролем Инеррена. Разумеется, его ни в чем не подозревали (в конце концов, разве смерть – не достаточное подтверждение того факта, что он тут совершенно ни при чем?); Герскил же постоянно был на виду, сражался в первых рядах и прочая. Людей погибло совсем немного, зато страху было…
– Мы не можем справиться с этой тварью! – яростно орал вождь.
В глазах Древнего читалось почти то же чувство, но менее выразительное.
– Вы же все чародеи – сделайте ЧТО-НИБУДЬ!
– Невозможно, – скупо ответил тот. – Лишь волшебное оружие способно поразить Каменного Гиганта – а мы не умеем делать его. Это знание утеряно после Великого Искажения.