Косички джиннии мелодично зазвенели, словно выражая свое мнение.
И девушка тут же покачала головой:
— Никакого мира вампир.
— Стар, — необычно мягко поправил ее парень, с обманчивым спокойствием на лице. — Меня зовут Стар.
Джинния дрогнула, сбилась. Дружелюбие вместо агрессии было ей в диковинку. Пытаясь вспомнить, вернуться в свое привычное расположение духа. В котором так легко атаковать и совсем не нужно атаковать противника, девушка улсышала:
— Могу я узнать твое имя?
Колокольчики опять зазвенели, сплетая узор из морозных слов:
«Не учли».
«Недооценили».
«Шли сражаться, а тут болтун».
«Атакуй, Верита».
«Атакуй. Все равно этот народ обречен погибнуть во славу народа нашего».
«И его процветания».
«Довольно, — добавил хрустальный голос, и остальные смолкли. — Я вас прошу, что за лицемерие? Что за „во славу“, „во имя процветания“? Просто ради размножения. Просто потому, что иначе мы не выживем».
Хрустальных смех зародился и смолк.
Стар скрутил хрустальный комочек в руках и отбросил его в сторону, изучая противницу.
— Значит, — вернула себе уверенность Верита. — Сейчас ты, вампир.
— Стар. Я — Стар. А ты?
— Верита, — неожиданно для себя отозвалась под давлением и интересом в черных глазах девушка.
— Итак, Верита, — попробовал вампир имя на вкус. — О чем говорили твоя королева и девять ее стражей?
Джинния посерела. Разводы такого цвета на нежной голубой коже смотрелись как-то уж очень вызывающе. И хотя, серый сочетался с голубым красиво, Стар признать этого не мог. Что-то внутри сопротивлялось и не давало сделать такой очевидный вывод. Что-то сильнее его самого.
«Странный вампир», — хрустальный голос королевы заскользил по площади города.
— Стар, — еще раз повторил вампир. — Мое имя Стар, ваше льдейшество.
Королева засмеялась.
«Рассказывай Верита».
— Так о чем? О размножении и о необходимости чужих смертей, — улыбнулся парень, глядя на Вериту. — Только без тычинок и пестиков, пожалуйста.
Джинния зарделась, а в мыслях вампира вдруг промелькнуло, что алый румянец удивительно подходит золотистым волосам, но не к синим.
— В нашем роду, — откашлялась девушка. — Мужчины редкость. Их всегда берегли в гаремах, как зеницу ока. Другие расы с джинниями совместимы, но при всем при этом, — Верита смотрела поверх плеча Стара, — наша любовь гибельна. Влюбившись, мы требуем взаимности. И если сразу же ее не получаем, что бывает практически всегда, мы накладываем особое проклятье. Чары, которые вселяют любовь в нашего избранника, делают его нашей марионеткой. А затем, когда… когда…
«Не знаю как ты это делаешь, но ты слышишь наши голоса, Стар», — королева джиннов говорила тихо, только хрусталики в волосах Вериты подпрыгивали, тихо звеня. — «Затем, когда джинния и ее избранник зачинают дитя, избранник умирает. У нас осталось слишком мало мужчину. Ваша планета — единственная, которая даст нам шанс начать сначала».
— А если избранник отвечает взаимностью? — спросил Стар, изучая разводы длинных теней на белоснежном покрове.
Воцарилось молчание.
«На джиннов не действуют магические привороты. Поэтому перевлюбить джиннию в того, кто влюблен в нее невозможно. Но если избранник отвечает взаимностью, в семье может родиться два-три дитя… И избранник джиннии получает своеобразные магический бонус, начинает расти его магическая сила».
Стар вздохнул. Он понимал, что загоняет сейчас себя в ловушку, из которой может никогда не выбраться, но выбора не было. Отступать было некуда — за спиной вампира был его народ, Старейшины, богиня, его мать…
— А если использовать не приворот? А нечто более тонкое. Что действует во все стороны? Я могу почти любого влюбить в кого угодно. Джинний в вампиров. Вампиров — в джинний. Не давая ни малейшего шанса на невзаимную любовь.
«Так не бывает», — хрустальный голос Королевы зазвучал гневно. — «Это невозможно! Ты просто издеваешься над нашей бедой! Такой магии не сущесвует!»
— Не существует, — согласился равнодушно Стар, но прежде чем хрустальные голоса успели взорваться гулом негодования, добавил: — Это дар. Частичка божественной сущности, божественного дара. У меня она — такая.
«Докажи!»
Хрусталь королевы ярко сверкнул.
«Докажи, что ты не шутишь, стар! И мы подпишем мирный вечный договор».
— На ком я вам это окажу? Здесь только ваш активатор. И я. — Стар вздохнул. — Причем она влюблена в другого, уже ушедшего. Развеявшегося по ветру дымом.