«Да», — в голосе Королевы зазвучало скрытое удовлетворение. — «Именно ее и себя. Или на тебя твои же чары не действуют, Ста-а-ар?»
Ложь прозвучала бы словно выстрел в сухом осеннем лесу, гулко и неотвратимо, ломая, разрушая тот контакт, на который уже пошла королева ледяного народа.
«В конце концов, мое ледяное сердце не такая уж высокая цена за выживание двух народов», — взглянув на Вериту оценивающим мужским взглядом будущего собственника, Стар ответил.
— Могу. Мой дар не знает границ. Но, — тут же добавил он, не давая себя перебить. — Есть одна категория, разрывать которую я не буду.
«О чем ты?»
— Есть двое… которые предназначены друг другу. Половинки, рожденные друг ради друга. Такие разрывать я не могу, чтобы не лишиться своего дара.
«Справедливо. Но пока это все слова, Стар. Докажи»
Взглянув в глаза Вериты с расширившимся зрачком, вампир подал ей ладонь.
— Готова побыть первой невестой в смешанной паре?
— Но я… я … я же действительно люблю другого!
Стар только горько хмыкнул.
— А вот это уже не существенно.
Ледяной ветер поднял со всех сторон тучи снега, поднял их в воздух, закручиваясь резкой круговертью вокруг Стара и Вериты. Процесс изменения, перерождения одного чувства в другое, начался.
Когда снежная карусель улеглась, вампир придерживая в руках свою новоиспеченную спящую жену, смотрел на нее с легким ужасом. Да, в сердце горела любовь, но… разум от этого никуда не делся. И сейчас разум кричал, что Стар сделал крупную ошибку.
Королева, покинувшая свою матрицу, сидела на краю монолита и изучала Стара.
— Ты странный.
Вампир удивленно взглянул на женщину, так по-простецки сидящую на огромном камне и болтающую в воздухе проявленными ногами.
— Вы — не меньше.
— Я королева, — отмахнулась джинния. — Что хочу, то и творю.
— А я к власти никакого отношения не имею, поэтому могу быть таким, как мне нравится.
— Как есть странный, — засмеялась королева. — Ты же настоящее сокровище для своего народа. А вместо того, чтобы… шатается где-то.
— Я не шатаюсь, — открестился Стар. — Я просто вас встречал по велению и милостивому разрешению моей богини. Которая теперь станет еще и вашей богиней.
Джинния кивнула.
— Ладно. А теперь, посидели и хватит.
Королева соскочила вниз, тряхнула возникшим ледяным хвостом-вихрем и лукаво улыбнулась.
— Все-таки, ты мне нравишься. Свидетелем будешь. Итак. Ты?
— Эстарин Као.
— Хорошо, Ста-а-ар, — все так же тягуче-медово произнесла королева, протянула руку, касаясь плеча вампира. — Повторяй за мной. Я. Эстарин Као. Облеченный властью, становлюсь свидетелем кодекса джиннов, которые зачитает с клятвой льда королева ледяных джиннов, Ее Льдейшество Маджести.
— Я, Эстарин Као, — с легким вздохом начал Стар.
— Я, Маджести, Наше Льдейшество, зачитываю на этой планете кодекс джиннов и беру в свидетели кодекса Эстарина Као. Клянусь своей властью, данной мне народом ледяных джиннов том, что буду беречь нашу новую планету, считать ее домом и защищать до последнего рубежа форпостов моего народа.
— Свидетельствую о честности намерений, — тихо сказал вампир, догадавшись, чего от него хотят.
— Клянусь, что народ ледяных вампиров найдет в лице нашего народа — братьев и сестре, друзей, возлюбленных и покровителей, защитников и тех, кто нуждается в защите и опеке. Клянусь, что никто из народа вампиров и джиннов не будет чувствовать себя ущемленным.
— Свидетельствую.
— И да будет залогом истинности кодекса джиннов жизнь моя и королевской линии. Да будет лед кодекса свидетельство до скончания веков о истинности и чистоты моих намерений.
— Свидетельствую.
— Дай мне свою руку, Эстарин Као, — приказала королева, и вампир не посмел ее ослушаться.
А стоило руке Стара коснуться ледяной ладони джинии, как снег под ногами раскололся. Отчаянно хватаясь за все: за снег, за каменные осколки руин, ледяные корни выбирались наверх. Помогали себе сами, хватались за королеву и за Стара. А затем из-под земли полезли побеги. Хрустальные корни сплетались и расплетались, вновь ныряли в снег, взрыхляли почву, чтобы потом скрыться целиком.
А через пару мгновений в лучах заходящего светила, касающегося искрящегося снега последними, тающими мазками света, пробился куст ледяных роз.
Острые шипы скрывали нежные молодые побеги, тонкие ледяные листочки, дрожа от каждого порыва ветра, рождали хрустальный перезвон.