Поговорить наедине с Константином удавалось нечасто. В присутствии людей он рассказывал только о своей биографии без упоминания Тьмы и всего, что с Ней связано. О самом обучении Константин успел сообщить только то, что этим занимались другие Стражи, и такой самоучка как я ему ни разу не встречался. Еще он поведал, что погружение в теневую личность возможно и при отсутствии визуальной тени. То, что в первый раз я кувыркнулся в Тень с помощью своей тени на асфальте, было просто наглядной демонстрацией в ходе обучения для простоты восприятия. На самом деле тень как отсутствие света на участке пространства в физическом смысле не имеет ничего общего с той Тенью, куда попадает Страж. Роднит их только то, что теневая личность возникает тогда, когда свет внимания обитателей реальности заслоняет преграда "неинтересности", как выразился Константин. Поэтому теневая личность так и называется. Этим он постарался объяснить незаметность кувырка во время погони демонов-доберманов.
А спустя какое-то время Константин исчез. Куда, с кем - этого не знали даже лучшие друзья. Костя оставил записку, где говорил о том, что не стоит его искать и просил прощения, если этот поступок кого-то огорчит. Искать его действительно не собирались - долгов нет, а путешествие в Омск зачиналось примерно при таком же раскладе. Друзья и родственники надеялись, что однажды он все равно вернется. На меня Константин произвел скорее негативное впечатление - несмотря на некоторое родство, связующей тайны, он отталкивал меня своей холодностью и нелюдимостью. Костя ни с кем не считался и был одинаково добродушно-безразличен ко всем, кто его окружает.
В поездках нас нередко сопровождала сестра Константина - Ксюша. Мы успели сблизиться с ней еще на даче Сергея, но дальше романтических ухаживаний дело не дошло. Поначалу я был очарован ее ангельским характером, я был влюблен в ее натуральную красоту, я был окрылен ее присутствием в своей жизни, но спустя пару месяцев очарование это резко испарилось. Ксюша была прекрасным человеком, добрым и ласковым, но каким-то пустым внутри. Я излазил ее душу вдоль и поперек и больше не находил там никакой новизны. Вернее - не мог отыскать того, чего жаждал. Редкие стихи, которые я писал во время ее присутствия в моей жизни, были глупыми и скучными. Ксюша, прекрасная и чистая, как родник, меня не вдохновляла.
Ожидать положительных перемен в наших невзаимоотношениях стало бессмысленно. Было трудно говорить это девушке, учитывая недавнее исчезновение ее брата, но другого выхода я не находил. Ксюшу такое известие погрузило в глубокую тоску. Я понимал ее - испытал односторонний разрыв на собственной шкуре. Но искать в ней Вику было бесполезно. А обманывать - нечестно. Я все больше утверждался в мысли, что Вика была моя единственная и неповторимая любовь, но тем прочнее создавалось желание отгородиться от нее, отомстить за подлый поступок. Иногда я создавал песни не благодаря тому, что Вика оставила меня, а назло ей - чтобы она когда-нибудь узнала, кого лишилась.
Всю осень и зиму команда "Скальд" продолжала репетиции. Мы отрабатывали новые темы и готовились к записи еще одного альбома, параллельно накапливая деньги для аренды студии. Успех на концертах окрылял неимоверно, мы трудились день и ночь, и казалось тогда, что наступление известности - только вопрос времени. Работая в музыкальном магазине, я уговорил директора выставить на продажу несколько экземпляров альбома "Семь дорог", но за два месяца ни один диск так и не был продан. "Железное радио" по какой-то причине сняло наши песни с эфира. Кроме того, в конце февраля пришла информация о том, что альбом провалился в продаже, из всего тиража были куплены единицы дисков. Оставшиеся экземпляры, скорее всего, ушли пылиться на дальнюю полку. Воодушевленное состояние сменилось недоумением: как так? Конечно, рекламной акции кроме самих выступлений у нас не было. Но нам казалось, что этого будет достаточно - ведь на последних концертах только из-за "Скальда" был полный аншлаг. Нас знали все любители тяжелой музыки Невинки, Ставрополя, Краснодара и Майкопа. Мы сделались практически звездами провинциальной эстрады. Тогда мы впервые почувствовали свободу не только от неукоснительного следования музыкальной композиции, но и нравственного поведения на сцене.
Ситуацию осветило только одно событие - "Пришествие" заинтересовалось нашей записью и они пустили в эфир своего радио одну из баллад. Дело в том, что молодым командам давалась возможность попасть на фестиваль, но для этого необходимо было пройти отборочный тур по голосам радиослушателей. (Уверенность организаторов подобных мероприятий в правильности подбора состава участников резко упала с изобретением кнопочки "проголосовать".) Этот факт заметно повысил нашу самооценку. Но, прослушав композиции соперников, мы поняли, что это невесть какое достижение. Это слово - "пришествие" - ассоциировалось с ожиданием, почти потребностью в неком про-Роке. Если это так, думал я, то с таким контингентом ожидать его будут еще очень долго.
Было начало марта, когда на одном из заседаний в "Кабанчике" в охмеленные головы команды пришла мысль покинуть родной город и отправиться в Москву. Конечно, мы все готовились к этому событию - рано или поздно оно должно было свершиться. И теперь эта мысль была официально озвучена. Несмотря на провал в маркетинговой сфере, мы чуяли удачу на столичной сцене. Выход был только один: покинуть провинцию.
Деньги, накопленные на аренду студии для записи второго альбома, решили использовать для найма жилья и продовольствие. Выезд запланировали уже на конец марта - к этому времени все должны были расстаться с работами и собрать необходимые вещи. С музыкального магазина я уволился с большим удовольствием, мгновенно почувствовав облегчение. Даже слово это - уволился - ярко кричит запахом свободы. Человека отпустили на волю, ему не нужно больше выполнять свои трудовые обязанности! Добби свободен! Быть обязанным - удел невольников. Свободный человек хочет.
За день до поездки все формальности были окончены и вещи компактно уложены в сумки. Алекс переплюнул всех: он успел продать свою однокомнатную квартиру и "двенашку" и приобрести "Газель". Возвращаться в Невинку он не собирался при любом раскладе. В моей сумке лежали одежда и ванные принадлежности. Помимо прочего Игорь взял с собой гантели. Сергей разместил в салоне "Газели" три гитары: электронную и две акустики. Дима попытался впихнуть весь свой дом.
В Москву мы прибыли утром двадцать пятого марта, поездка заняла сутки с четырехчасовой остановкой на сон. К обеду команда уже располагалась на съемной двухкомнатной квартире в районе станции Тушинская. Бытовые вопросы как-то быстро остудили наш пыл, мы вдруг осознали, что одни в этом большом муравейнике, ни с кем не знакомые и чужие. Что дальше делать, стало непонятно. Будучи шхуной у себя в Ставропольских водах, группа "Скальд" превратилась в узкую пирогу посреди Московского океана. Здесь не было ни "РаЗката", ни Константина, чтобы замолвить за нас словечко.
Первые пару дней мы гуляли и знакомились с окрестностями: где, какие магазины поблизости, как добраться до метро и прочее. Затем всерьез принялись искать площадки, на которых можно было бы выступить. Алекс обзванивал рок-клубы еще до того как мы прибыли в Москву, но положительных результатов переговоры еще не принесли. Конечно, мы начинали поиски с самых известных площадок, но расписание у них было слишком плотное - ближайшее выступление нам обещали только через месяц.
Наконец поиски увенчались успехом: небольшой клуб "CheRockee" заинтересовался нами, и арт-директор клуба предложил несколько выступлений. Взамен мы должны были выкупить и распространить часть билетов. Последнее обстоятельство несколько огорчило команду. Мы считали тогда, что раз нам дают выступить, значит, мы уже звезды и недосуг нам возиться с организаторскими вопросами - пускай привратники сами разбираются. Что сказать, провинциальная сцена здорово избаловала нас своим вниманием. На родине все было просто и незамысловато: хватало безвозмездных энтузиастов, готовых помочь с проведением концерта только для того, чтобы как-то скрасить однобокую жизнь людей. Справедливости ради отмечу, что и сами музыканты кроме хорошего настроения ничего с этих концертов не имели. Гордая Москва не спешила открывать свои двери "захватчикам". В столице было полно рок-групп и музыкальных заведений, и всюду царствовал бизнес. К слову, даже музыкальный бизнес не всегда основывался на музыке.