Я чувствовал, что капитану не по себе. Находись ситуация в логичных пределах, спасатель вряд ли был столь словоохотлив с незнакомцем. Но сейчас он говорил — говорил все, что знал в надежде получить и от меня хоть какую-то информацию, способную объединить происходящее в более-менее разумную картину.
— Куда мы направляемся?
— На место сбора. Вчера вечером Святые Отцы распорядились собрать всех уцелевших возле администрации для богослужения.
— Значит, теперь эти Отцы всем заправляют? — многое же здесь изменилось за сутки! — Кто они такие, если не относятся к Церкви?
Капитан виновато посмотрел на меня:
— Может быть особо верующие, может быть что-то еще… Я думаю, эти люди знают, что делают. Они очень убедительны. Нам больше ничего не остается, как только слушать Отцов.
Кортеж приближался к центральной улице города, дорога впереди была заблокирована длинной цепочкой автобусов и служебных автомобилей.
Началась высадка пассажиров. Люди выходили из салонов, боязливо озирались по сторонам и с недоверием глядели на серьезные лица сотрудников полиции, довольно спешно и несколько грубо организовывающих высадку. Впрочем, ребята из МВД выглядели немногим лучше обычного люда, но привычка исполнять приказы, осознание своей роли во всем этом действе и висевшие на плечах автоматы дарили им иллюзию общности, защищенности и правильности своих действий.
Спасатели МЧС присоединились к работе полицейских, а меня подхватило течение толпы и понесло к морю голов впереди. Уцелевшие жители Невинки выстраивались в длиннющий ряд вдоль главной улицы перед зданием администрации.
Организаторы собрания, видимо, решили соорудить на площади перед «белым домом» церковь под открытым небом. На конструкциях разных размеров, напоминающих мольберты, установлены были иконы, в большом количестве расставлены канделябры с горящими свечами. Позади располагались странные помосты, напоминающие ширмы иллюзионистов, только в разы больше. Содержимое помостов скрывали черные занавеси. Всего сооружений насчиталось двенадцать штук.
В центре площади церковных хор из юношей и девушек, окруженных микрофонными стойками, напевал какую-то песнь или молитву, разносимую динамиками по всей улице:
Атмосфера претендовала на богослужение. Угнетенное сознание народа при виде такого представления получала дозу надежды, каплю облегчения. Даже ярые атеисты и безбожники всем сердцем тянулись внутренней неумелой молитвой к Богу, лишь бы отпустил их страх и жизнь вернулась в прежнее русло. Многие держали иконы и горящие свечи. По лицам людей текли слезы, губы горячо шептали просьбы, обращенные Небесному Отцу. Не было и намека на беспорядки или протест со стороны других конфессий — перед лицом общего Врага люди объединили и своих богов в Одного Единого.
Отыскать Вику в этой толпе было для меня сложной задачей, почти невыполнимой. Конечно, я мог бы воспользоваться Тенью, но это снова истощило бы меня, а силы необходимо было копить на крайний случай. К тому же я не ел и не спал несколько дней, и энергия Тьмы компенсировала эту потребность, поддерживая тело в жизнеспособном, активном состоянии. Я следовал логике и пробирался на ту сторону дороги, откуда должны были прибыть автобусы из микрорайона Вики. Если ее привезли сюда, значит она где-то там.
Вика и Светик нашлись совершенно случайно — я чуть было не пропустил их, если бы не окрик кого-то, кого я в спешке пихнул по дороге. Мы протиснулись друг к другу и обнялись.
— Я переживала за тебя, — произнесла Вика, уткнувшись мне в грудь. — Ты весь в крови.
— Не моя, — сухо ответил я. Пора бы хоть умыться, а то так и придется бесконечно повторять эту фразу. Потом добавил нежнее: — Я последний человек, за которого стоило бы переживать. Вы в порядке?
Вика посмотрела на меня снизу вверх и кивнула. Я взял Свету из рук Вики, девочка была тепло укутана зимней одеждой, так что видна была лишь узкая полоска голубых глаз между шарфом и шапкой. Дочка вела себя тихо — то ли замерзла, то ли была напугана этим столпотворением.