На запись барабанной партии ушло почти два дня, еще неделю Алекс не без удаленной помощи звукорежиссера занимался склейкой понравившихся дублей. Я и остальные члены команды мало что понимали во всем этом компьтезированном бардаке, над которым корпел «директор» у себя дома, но частенько заходили к нему ради любопытства. Следующим шагом была запись бас-гитары, в студию отправились только Алекс и Дима. Басовые партии были готовы через шесть дней. Затем писалась гитара, на запись и редактирование потратилось почти полторы недели. Специально для альбома Алекс пригласил знакомых музыкантов — скрипача и флейтиста, — чтобы те исполнили несколько коротких партий, которые на репетициях воспроизводились синтезатором. Спустя полтора месяца после начала работы над альбомом настала пора записывать вокал. На этот раз студию «ЖР» команда «Скальд» посетила в полном составе, чтобы прослушать получаемый результат.
Запись вокала — одна из самых сложных стадий. В отличие от других музыкантов у вокалиста нет возможности произвести качественную обработку электронными способами. Можно подравнять ноты и такт, но такие эффекты как эмоции, окрас, энергетика даст только сам исполнитель.
Алекс занимался своим делом старательно, добивался идеального звучания каждого фрагмента, вкладывал в этот альбом все свои музыкальные знания. Мне приходилось десятки раз повторять одну и ту же фразу, если Алекс хоть на секунду сомневался в ее идеальности. Постоянные прерывания мешали погружению в осязаемую музыку, как это происходило на репетициях, что очень раздражало. Я видел в перерывах, когда заходил в комнату звукорежиссера, как Алекс прослушивает запись снова и снова, нервно делая пометки в тетради. Он выглядел лихорадочно-подавлено. Игорь и гитаристы сидели молча, чувствуя напряженную атмосферу, даже Миша стал каким-то отстраненным и больше не давал советов — кажется, Алекс и звукорежиссер здорово поспорили.
Мы приезжали в студию еще четыре дня для записи голоса — уже вдвоем, — пока не израсходовали все арендованное время. Вечерами Алекс делал редактуру вокала и занимался пробным сведением, которое затем демонстрировал в аппаратной. Полученный результат Мише нейтрально нравился, мне вокал казался правильным до тошноты — совсем как у последнего вокалиста «Арии» Житнякова. Но, в общем, получаемые треки устраивали даже Алекса.
Сведение материала закончилось уже на краю лета. После полуторамесячного перерыва Алекс позвонил каждому участнику группы и сообщил о репетиции. На следующий день мы собрались в своей комнате в ДК, где «директор» представил продукт своего труда — трек-лист, ожидающий последнего этапа — мастеринга. Мы впервые слушали себя со стороны в таком формате: настоящий альбом в профессиональном качестве. Как если бы спортсмен переоделся в деловой костюм и осматривал себя в зеркале, еще не понимая, нравится ему такой вид или нет. Но все были довольны результатом уже по той причине, что на руках у нас имелся продукт, который можно выложить в интернете или отослать на радио. К тому же, альбом можно будет попробовать продать.
«Мастерить» решили отдать тому же радио, но другому звукорежиссеру: то ли Алекс хорошо поссорился с Мишей, то ли больше доверял свежему уху, не принимающему участие в записи, для большей объективности. Решал, конечно, преимущественно Алекс, так как обладал большими познаниями в музыкальной сфере, что порождало в нас доверие к его выбору.
Глава 10
Такое событие как запись первого альбома, по мнению Димы, необходимо было отметить грандиозным пиршеством, достойным внимания Вакха. Для этой цели мы сговорились встретиться в баре «Кабанчик», куда неоднократно заглядывали после особо трудных репетиций или на дни рождения.
В «Кабанчике» было еще не так многолюдно, как по выходным, что вполне меня удовлетворяло. Навеки въевшийся запах рыбы и пива, немного громче, чем обычно играла тяжелая музыка, пара поддатых почтипенсионеров после рабочего дня о чем-то философствовали за столиком в углу. Заведение не самое пафосное, но что-то в нем было такое манящее, вроде знакомств с какими-нибудь бородатыми ветеранами-неформалами, весь вечер рассказывающих интересные истории; отсутствие откровенной пьяни, больше предпочитающей водку под беседкой во дворе. И обстановка классического кабака: грубые деревянные столы, стулья, украшенные затейливой резьбой. Посреди зала находился очаг с муляжом поджаренного кабанчика, роль пламени достоверно исполняли световые эффекты вроде тех, что используют в электрических каминах. Даже для большой плазмы, висевшей на стене, придумали декоративную раму с росписью под хохлому, что никак не отчуждало телевизор от духа заведения. На стенах были развешаны светильники типа средневековых фонарей.