— У меня были на то свои причины, — огрызнулся я. Почему я до сих пор не послал ее? Что этой женщине нужно от меня?
Вику мой ответ не удовлетворил — ее губы сжались, взгляд опустился. Наверно, я сейчас о себе много нехорошего узнаю. Но Вика промолчала.
— Ты искал меня? — наконец спросила она, подняв голову. В ее глазах больше не читалась ненависть, наоборот — в них проснулась нежность. Нежность эта, будто нож, пронзила всего меня похлеще презрения или злости. Но в ту же секунду ласковые ноты покинули взгляд Вики и сменились разочарованием. Она желчно усмехнулась: — Ну, конечно, нет… Тебе было не до того. Как же, музыкант, звезда, легенда! Ты и рад был, что отделался от меня.
— Зачем все это теперь перебирать? События давно в прошлом. К тому же ты была инициатором расставания…
— Если бы ты по-настоящему любил меня, то нашел бы способ! — не унималась Вика. Меня от ее слов выворачивало наизнанку.
— Я не участвую в любовных треугольниках, — вздохнул я. — Судьба вела меня на Олимп сцены, я не собирался отказываться от такого подарка. У меня не было ни сил, ни времени заниматься интригами. Все эти драмы только истощали мой потенциал. Я творец, мне надо создавать, а не бегать за юбками! Останься я тогда с тобой, начни упрашивать вернуться обратно — и до сих пор гнил бы в том магазинчике, терпел хамство коллег и начальства, лишь бы не потерять свой кусок хлеба! Поэтому считал: ты либо со мной и поддерживаешь меня, либо — проваливай!
Вика отшатнулась от меня, встала с кровати и отошла к комоду. Ее руки дрожали. Вика хотела унять предательскую дрожь, уперлась руками в крышку комода и неловким движением опрокинула небольшую вазу. Та хлопнулась о паркет с легким звоном.
Вика здорово изменилась с момента нашей последней встречи. Она стала какой-то… потухшей, без намека на былой блеск, энергию и целеустремленность.
— Что случилось с тобой? — уже мягче спросил я. — Ты стала рассеянной. И мать из тебя, извини, не очень — трехлетнюю дочь постоянно без присмотра оставляешь!
— А на кого мне оставить Светика? Скажи мне? Может няню пригласить, а? Я и без того пашу как лошадь, чтобы коммуналку заплатить и дочери хоть какое-то детство устроить! — Вика готова была либо гневно вспыхнуть, либо разрыдаться.
— А муж?
— Объелся груш! Какой муж еще?!
— Отец Светы. Кажется, я видел его в тот день, когда захватили ваш дом, — я соизволил встать с кровати и подошел к Вике.
— Это был Игнат. Мой коллега. Когда он узнал про то, что случилось, сразу приехал поддержать меня.
— Кто же тогда отец? Где он? Почему он оставил вас?..
— Ты! — грохнула Вика как атомная бомба.
— Что я?
— Света твоя дочь!
Вот так поворот. Теперь мне стало ясно ее поведение. Однако, сказав это, Вика немножко успокоилась. А затем посмотрела на меня как-то виновато, снизу вверх. Я понял — она сомневается. Не нужно быть большим специалистом по математике, я просчитал — в то время она тайно от меня встречалась с Антоном. Я мог бы «прочитать» ее из Тени, разгадать узор ее нити Судьбы, но как и прежде не стал этого делать. Если в вас когда-нибудь проснется способность видеть жизни других, практически — читать их чувства, никогда не применяйте ее на своих близких — иначе останетесь в одиночестве. И не то, чтобы я этого боялся, но… между нами как будто стояла ледяная стена, которая постепенно таяла и истончалась. У человека должны быть свои тайны, свое личное пространство. Если близкий человек захочет рассказать вам правду — он это сделает. А знать все — это непосильный труд и борьба с самим собой.
— С Антоном мы расстались, как только он узнал, что я залетела, — предугадав мой вопрос, сказала Вика. — Это случилось через неделю после нашего расставания.
— Он свалил?
— Нет. Это я. Я знала, что отец — не Антон. Я надеялась, ты вернешься.
— Откуда ты знала?
— Знала, — Вика потупилась. Такое поведение было ей совсем не свойственно. Раньше Вика редко полагалась на познание чувствами — знаменитую женскую интуицию.
— Почему ты мне не сказала? — выдохнул я. Тьма-тьмущая, о чем я тогда только думал! Я знал, почему Вика не нашла меня — я сам этого не захотел. Ошибка на ошибке… у этой истории не будет хорошего финала.
— Ты сменил номер телефона. Я звонила к тебе домой, но никто не хотел мне ничего говорить. Я не сказала им о беременности, хотя, наверно, стоило бы… Просто не хотела использовать ребенка.
В это мгновение в груди как будто что-то треснуло. Внутренности обожгло болью. Я вновь узнал, что это — боль.
— Так ты был там? Когда террористы…