Позже мы увидим, как эта идея связана с мистерией отцовства, а также с переливчатостью алхимической ртути на одной из стадий Великого Делания.
«Богатый Рыбак»: Парсифаль
Происхождение легенды о Парсифале, составной части мистерии Спасителя (Бога-Рыбы) и Санграаля, или Святого Грааля, неясно. Несомненно, она раньше всего появилась в стране бриттов, излюбленной магами, в стране Мерлина, друидов, леса Броселианд74. Некоторые ученые предполагают, что еще древнее валлийская форма этого предания, которой во во многом обязан цикл сказаний о Короле Артуре. Это для нас сейчас не столь важно; но необходимо сознавать, что такая легенда, как легенда о Дураке, – по происхождению чисто языческая и дошедшая до нас в латинско-христианских редакциях; в нордических мифологиях нет ничего подобного. (Парсифаль и Галахад были «невинными»: это одно из требований к Стражу Грааля.) Обратите внимание, что Монсальват, «гора Спасения», крепость Рыцарей-Стражей, находится в Пиренеях.
Пожалуй, лучше всего поговорить о Парсифале сейчас, поскольку он представляет западную форму традиции Дурака и поскольку над его легендой немало потрудились высокоученые посвященные. (Декорации вагнеровского «Парсифаля» были разработаны тогдашним главой О. Т. О.75.)
В своем первоначальном состоянии Парсифаль – «чистый сердцем простец». В первом акте он убивает священного лебедя. Это безнравственность невинности. Во втором акте это же качество помогает ему устоять перед обольщением красавиц в саду Кундри. Клингзор, изувечивший сам себя злой маг, увидев, что его империя в опасности, метает в Парсифаля священное копье (украденное им с Горы Спасения), но оно зависает в воздухе над головой юноши. Парсифаль хватает его – другими словами, достигает половозрелости. (Это превращение мы увидим позже и в других символических преданиях.)
В третьем акте невинность Парсифаля вызревает в священство; он -рукоположенный Священник, чья функция – творить. Наступает Страстная Пятница, день тьмы и смерти. Где ему искать свое спасение? Где Монсальват, гора спасения, которую он тщетно так долго искал? Оy поклоняется копью, и путь, столь долго закрытый для него, немедленно открывается; декорации быстро вращаются, ему самому нет нужды двигаться. Он уже прибыл к Храму Грааля. Всякая истинная церемониальная религия должна быть по характеру солнечной и фаллической. Силу у храма отобрала рана Амфортаса. (Амфортас – это символ Умирающего Бога.)
Поэтому для того, чтобы спасти положение, уничтожить смерть, заново освятить храм, Парсифаль должен лишь погрузить копье в Святой Грааль; он спасает не только Кундри, но и себя. (Эту доктрину могут оценить во всей ее полноте лишь члены Высшего Святилища Гнозиса девятой ступени О. Т. О.)
Крокодил (Мако, сын Сета, или Себек)
Ту же доктрину наибольшей невинности, развивающейся в наибольшую плодовитость, мы находим в Древнем Египте в символизме бога-крокодила Себека. Согласно преданию, крокодил не был обеспечен средствами продолжения рода (вспомните самку грифа Маут). Не вопреки этому, но благодаря этому он был символом максимальной созидательной энергии. (Фрейд, как мы увидим позже, объясняет это мнимое противоречие.)
Снова для выполнения функции отца Освободителя призывается животное царство. На берегах Евфрата люди поклонялись Оаннесу, или Дагону, богу-рыбе. Рыба снова и снова встречается нам как символ отцовства, материнства, вечного продолжения жизни. Буква N (еврейское ее название – Нун, что означает «рыба») была одним из изначальных иероглифов этой идеи. По-видимому, постоянное повторение соответствующего звука возбуждало в сознании соответствующие реакции. Есть целый ряд богов, богинь и эпони-мических76 героев, легенды которых являются функцией буквы N. (Подробнее о ней см. Ату XIII.) Она связана с севером и, значит, со звездным небом вокруг Полярной звезды, с северным ветром и с Водными знаками. Вот почему буква N фигурирует в легендах о Потопе и богах-рыбах. В еврейской мифологии соответствующего героя зовут Ной. Обратите также внимание, что символ Рыбы был выбран для Освободителя, или Фаллоса, – бога, силой которого человек проходит сквозь воды смерти. Имя этого бога, распространенное в южной Италии и других местах, – it pesce11. Женское соответствие Фаллоса, Ктеис, изображается как visica piskis, то есть рыбий пузырь; этот символ фигурирует в витражах многих церквей и на епископском перстне.
В мифологии Юкатана были «древние, покрытые перьями и вышедшие из моря». Некоторые видят в этом предании указание на морское происхождение человека; в наш дыхательный аппарат до сих пор входят атрофированные жабры.
Хур-Па-Краат
Обращаясь к очень сложной теогонии, мы встречаем совершенно ясный и конкретный символ доктрины Дурака. Гарпократ – бог Молчания, и это молчание имеет очень специфический смысл (см. ниже). Первый есть Кетер, чистое Бытие, выдуманное как аспект чистого Ничто. В этом своем проявлении
он не Один, но Два; он Один лишь потому, что он Ноль. Он существует; Эхейе, его божественное имя, означающее «Я Есмь» или «Я Буду», – это лишь еще; один способ сказать, что он Не Есть, потому что Один ведет в никуда, откуда и пришел. Итак, единственное возможное проявление – в Двух, и это проявление должно быть в молчании, поскольку тройка, число Бина (Понимания), еще не образовалось. Другими словами, еще нет Матери. Все, что есть, – это импульс проявления; и оно должно произойти в молчании. Пока что есть не более, чем несформировавшийся импульс; только будучи истолкованным, он становится Словом, Логосом. (См. Ату I.)
Теперь рассмотрим традиционный образ Гарпократа. Он -ребенок, то есть невинен и еще не достиг зрелости: упрощенная форма Парсифаля. Его цвет -розовый. Это цвет зари – намек на грядущий свет, но никоим образом не сам свет. Локон его черных волос обмотан вокруг уха: указание на Высочайшее, нисходящее на Брахмарандхра – чакру. Ухо – это сосуд Акаши, Духа. Локон -единственный выпуклый символ, единственный яркий цвет на розовом комочке и единственное указание на то, что это не просто безволосый ребенок. Правда, есть еще большой палец – во рту либо у самого рта; таким образом, он не может говорить. Тут две школы толкователей ссорятся: если он подпирает нижнюю губу, это подчеркивание молчания как такового; если палец во рту, подчеркивается доктрина Эхейе: «Я Буду». Но в конечном счете обе эти доктрины тождественны.