И когда наступило утро и засияло светом и заблистало, оба войска сели на коней, и воины подняли громкие крики, обнажили оружие, протянули серые копья и выстроились для боя и сечи. И первым, кто открыл ворота боя, был альКураджан, сын аль-Джаланда ибн Каркара. И он крикнул: «Пусть не подходит ко мне сегодня ленивый или слабый!» (При всем этом аль-Джамракан и Садан-гуль были под знамёнами.) И выехал предводитель племени Бену-Амир, и выступил против аль-Кураджана на середину поля, и они Бросились друг на друга, как два барана, и бодались некоторое время. А потом аль-Кураджан ринулся на предводителя и схватил его за рукав одеяния и потянул и сорвал с седла. И он ударил предводителя об землю, и тот занялся самим собою, и неверные скрутили его и унесли в палатки.
А аль-Кураджан стал гарцевать и бросаться и искать стычки, и выступил к нему второй предводитель, и он взял его в плен. И аль-Кураджан брал в плен предводителя за предводителем, пока не забрал до полудня семь предводителей. И тогда аль-Джамракан закричал криком, от которого загудело все поле, и услышали его оба войска и ринулись на аль-Кураджана с сердцем, охваченным волнением, произнося такие стихи:
И когда аль-Кураджан услышал слова аль-Джамракана, он стал храпеть и хрипеть и бранить солнце и луну и понёсся на аль-Джамракана, говоря такие стихи:
И когда аль-Джамракан услышал его слова, он понёсся на него, сильный сердцем, и они так бились мечами, что зашумели ряды воинов, и разили друг друга копьями, и усилились их крики, и они бились и сражались, пока не прошло предзакатное время и день не стал уходить. И тогда аль-Джамракан ринулся на аль-Кураджана и, ударив его дубиной в грудь, бросил его на землю, точно ствол пальмы, и мусульмане связали его и потащили на верёвке, как верблюда. И когда нечестивые увидели своего господина в плену, их взяла ярость людей неведения[539], и они понеслись на мусульман, желая выручить своего господина, и встретили их богатыри мусульман и оставили их валяться на земле, а уцелевшие бросились бежать, ища спасения, и был у них на затылке звенящий меч.
И мусульмане гнались за ними, пока не рассеяли по горам и степям. И затем они принялись за добычу, а было её много – и кони, и палатки, и другое, – и захватили они добычу, и какую добычу!
И потом мусульмане двинулись дальше, и аль-Джамракан предложил аль-Кураджану ислам и стал грозить и пугать его, но тот не принял ислама, и ему перерезали шею и подняли его голову на копьё.
И затем мусульмане тронулись, направляясь в город Оман. Что же касается неверных, то они рассказали царю об убиении его сына и гибели войска. И когда аль-Джаланд услышал эту весть, он ударил венцом об землю и стал так бить себя по лицу, что из ноздрей у него показалась кровь, и упал на землю, покрытый беспамятством. И ему побрызгали на лицо розовой водой, и он очнулся и кликнул своего везиря и сказал ему: «Пиши письма всем наместникам и вели им не оставить никого из бьющих мечом, разящих копьём и носящих лук. Пусть всех приведут сюда!»
И везирь написал письма и послал их со скороходами, и наместники снарядились и выступили со влачащимся войском, числом в сто тысяч и восемьдесят тысяч. И они приготовили шатры, верблюдов и чистокровных коней и хотели трогаться, и вдруг видят – приближаются альДжамракан и Садан-гуль во главе семидесяти тысяч всадников, подобных хмурым львам, и каждый из них закован в железо.
539
«Люди неведения» – доисламские арабы, немусульмапе. «Временем неведения» арабы называют период, предшествующий появлению ислама.