И маг приказал рабам посадить Хасана и велел им принести ему кое какой еды и питья, и ему принесли, по Хасан не согласился есть и пить. И маг пытал его ночью и днём на протяжении пути, а Хасан был стоек и умолял Аллаха, великого, славного, и сердце мага было к нему жестоко.
И они плыли по морю три месяца, и Хасан плыл с магом, подвергаясь мучениям. И когда три месяца исполнились, Аллах великий послал на корабль ветер, и море почернело и взволновалось под кораблём из-за сильного ветра. И капитан и матросы сказали: «Клянёмся Аллахом, всему виной этот юноша, который уже три месяца терпит мучения от этого мага! Это не дозволено Аллахом великим!» И они напали на мага и убили его слуг и тех, кто был с ним. И когда маг увидел, что они убили слуг, он убедился в своей гибели и испугался за себя, и освободил Хасана от уз, и, сняв бывшую на нем поношенную одежду, одел его в другую и помирился с ним, и обещал ему, что научит его искусству и возвратит его в его страну, и сказал: «О дитя моё, не взыщи с меня за то, что я с тобой сделал». – «Как я могу на тебя полагаться», – сказал Хасан. И маг воскликнул: «О дитя моё, не будь греха, не было бы и прощения, и я сделал с тобой эти дела, только чтобы видеть твою стойкость! Ты ведь знаешь, что все дела в руках Аллаха!»
И матросы с капитаном обрадовались освобождению Хасана, и он пожелал им блага и прославил Аллаха великого и поблагодарил его. И ветры успокоились, и рассеялся мрак, и хорошим стал ветер и спокойным – путешествие. И потом Хасан сказал магу: «О персиянин, куда ты направляешься?» И тот ответил: «О дитя моё, я направляюсь к Горе Облаков, где находится эликсир, с которым мы делаем алхимию». И маг поклялся Хасану огнём и светом, что у него не осталось для Хасана ничего страшного, и сердце Хасана успокоилось, и он обрадовался словам мага и стал с ним есть и пить и спать, и маг одевал его в платья из своих платьев.
И так они непрерывно плыли в течение ещё трех месяцев, а после этого их корабль пристал к длинной полосе суши, которая была вся покрыта камешками: белыми, жёлтыми, синими, чёрными и всевозможных других цветов, и когда корабль пристал, маг поднялся на ноги и сказал: «О Хасан, поднимайся, выходи! Мы прибыли к тому, что ищем и желаем».
И Хасан поднялся и вышел вместе с персиянином, и маг поручил капитану свои вещи, а потом Хасан пошёл с магом, и они отдалились от корабля и скрылись с глаз. И маг сел и вынул из-за пазухи медный барабан и шёлковый жгут, разрисованный золотом, на котором были написаны талисманы, и стал бить в барабан, и когда он кончил, поднялась над пустыней пыль. И Хасан удивился поступкам мага и испугался и раскаялся, что пошёл с ним, и цвет его лица изменился, и маг посмотрел на него и сказал: «Что с тобой, о дитя моё? Клянусь огнём и мечом, тебе нечего больше меня бояться! Если бы моё дело не было исполнимо только с помощи твоего имени, я бы не увёл тебя с корабля. Радуйся же полному благу. А эту пыль подняло то, на чем мы поедем и что поможет нам пересечь пустыню и облегчит её тяготы…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала семьсот восемьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что персиянин сказал Хасану: „Эта пыль – пыль от того, на чем мы поедем и что нам поможет пересечь пустыню и облегчит её тяготы“. И прошло лишь небольшое время, и пыль рассеялась, открыв трех верховых верблюдов. И персиянин сел на одного, и Хасан сел на другого, а припасы они положили на третьего. И они проехали семь дней и доехали до обширной земли, и, остановившись на этой земле, они увидели постройку в виде купола, утверждённую на четырех столбах из червонного золота, и сошли с верблюдов и вошли под купол и поели, попили и отдохнули.
И Хасан бросил взгляд и увидел вдруг что-то высокое и спросил персиянина: «Что это такое, о дядюшка?» И маг ответил: «Это дворец». – «Не встанешь ли ты, чтобы нам войти туда и отдохнуть там и посмотреть на дворец?» – спросил Хасан. И маг рассердился и сказал: «Не говори мне об этом дворце! В нем мой враг, и у меня с ним случилась история, которую сейчас не время тебе рассказывать». И потом он ударил в барабан, и подошли верблюды, и путники сели и проехали ещё семь дней.