Книга тысячи и одной ночи [Том I]

И джинн спросил мула: "Верно?" И мул затряс головой и заговорил знаками, обозначавшими: "Да, клянусь Аллахом, это моя повесть и то, что со мной случилось!"

И когда третий старец кончил свой рассказ, джинн затрясся от восторга и подарил ему треть крови купца…"

Но тут застигло Шахразаду утро, и она прекратила дозволенные речи.

И сестра ее сказала: "О сестрица, как сладостен твой рассказ, и хорош, и усладителен, и нежен".

И Шахразада ответила: "Куда этому до того, о чем я расскажу вам в следующую ночь, если я буду жить и царь оставит меня".

"Клянусь Аллахом, — воскликнул царь, — я не убью ее, пока не услышу всю ее повесть, ибо она удивительна!"

И потом они провели эту ночь до утра обнявшись, и царь отправился вершить суд, и пришли войска и везирь, и диван[10] наполнился людьми. И царь судил, назначал, и отставлял, и запрещал, и приказывал до конца дня.

И потом диван разошелся, и царь Шахрияр удалился в свои покои. И с приближением ночи он удовлетворил свою нужду с дочерью везиря.

Третья ночь

А когда настала третья ночь, ее сестра Дуньязада сказала ей: "О сестрица, докончи твой рассказ".

И Шахразада ответила: "С любовью и охотой! Дошло до меня, о счастливый царь, что третий старец рассказал джинну историю, диковиннее двух других, и джинн до крайности изумился и затрясся от восторга и сказал: "Дарю тебе остаток проступка купца и отпускаю его". И купец обратился к старцам и поблагодарил их, и они поздравили его со спасением, и каждый из них вернулся в свою страну. Но это не удивительней, чем сказка о рыбаке".

"А как это было?" — спросил царь.

Сказка о рыбаке

Дошло до меня, о счастливый царь, — сказала Шахразада" — что был один рыбак, далеко зашедший в годах, и были у него жена и трое детей, и жил он в бедности. И был у него обычай забрасывать свою сеть каждый день четыре раза, не иначе; и вот однажды он вышел и полуденную пору, и пришел на берег моря, и поставил свою корзину, и, подобрав полы, вошел в море и закинул сеть. Он выждал, пока сеть установится в воде, и собрал веревки, и когда почувствовал, что сеть отяжелела, попробовал ее вытянуть, но не смог; и тогда он вышел с концом сети на берег, вбил колышек, привязал сеть и, раздевшись, стал нырять вокруг нее, и до тех пор старался, пока не вытащил ее. И он обрадовался и вышел и, надев свою одежду, подошел к сети, но нашел в ней мертвого осла, который разорвал сеть. Увидев это, рыбак опечалился и воскликнул:

"Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поистине, это удивительное пропитание! — сказал он потом и произнес: —

О ты, погрузившийся в мрак ночи и гибели,
Усилья умерь свои: надел не труды дают.
Не видишь ли моря ты, и к морю рыбак идет,
Собравшись на промысел под сенью светил ночных?
Вошел он в пучину вод, и хлещет волна его,
И взора не сводит он с раздутых сетей своих.
Но мирно проспавши ночь, довольный той рыбою,
Чье горло уж проткнуто железом убийственным,
Продаст он улов тому, кто ночь безмятежно спал,
Укрытый от холода во благе и милости.
Хвала же творцу! Одним он даст, а другим не даст;
Одним суждено ловить, другим — поедать улов".

Потом он сказал: "Живо! Милость непременно будет, если захочет Аллах великий! — и произнес: —

Если будешь ты поражен бедой, облачись тогда
Во терпенье славных; поистине, так разумнее;
Рабам не сетуй: на доброго станешь сетовать
Перед теми ты, кто не будет добр никогда к тебе".

Потом он выбросил осла из сети и отжал ее, а окончив отжимать сеть, он расправил ее и вошел в море и, сказав: "Во имя Аллаха!", снова забросил. Он выждал, пока сеть установится; и она отяжелела и зацепилась крепче, чем прежде, и рыбак подумал, что это рыба, и, привязав сеть, разделся, вошел в воду и до тех пор нырял, пока не высвободил ее. Он трудился над нею, пока не поднял ее на сушу, но нашел в ней большой кувшин, полный песку и ила. И, увидев это, рыбак опечалился и произнес:

10

Слово «диван» здесь употреблено в значении «собрание» (царедворцев султана); иногда этим словом обозначается место, где происходят подобные собрания.