Коури любил надежную и точную работу — недаром он занимался уничтожением дорогих машин, чтобы создать из них произведения искусства.
Он умел все планировать.
Послать отряд «Б», оставив в засаде группу «А». Принести в жертву «Б» и атаковать сзади. Еще одна засада.
Коури приехал сам, чтобы лично прикончить Уилли — живого свидетеля. Сначала Уилли, а потом Эйми. Убил ли он ее — и Берта — сначала? Я не слышал стрельбы, пока тащил Уилли, но зажигательные бомбы и взрывы керосина могли заглушить выстрелы.
Еще пять шагов, и я остановился.
Пришло время сделать выбор, но ни один из вариантов не сулил мне ничего хорошего.
Лишь «севилью» с четырьмя проколотыми колесами, открытым капотом и исчезнувшей крышкой распределителя зажигания. И еще две пары глубоких следов шин — по которым не раз прошлись люди, — из чего я сделал вывод, что обе машины уехали.
До ближайшего дома нужно было пройти по дороге четверть мили. Я едва различал его желтые окна.
Моя одежда была покрыта грязью и залита кровью, левая сторона лица расцарапана, обожженная рука сильно болела. Я не сомневался, что, увидев меня, любой немедленно позвонит в полицию.
Меня такой вариант развития событий вполне устраивал.
Я почти добрался до дома, когда со стороны шоссе номер сто пятьдесят, послышался шум приближающегося автомобиля. Машина была довольно близко, но шла с выключенными фарами.
Я бросился к кустам и присел на корточки за зарослями папоротников. Мощный черный микроавтобус пронесся мимо, но притормозил, подъезжая к владениям Уилли и Эйми.
Машина остановилась. Потом проехала вперед еще двадцать футов и вновь остановилась.
Из нее вышел мужчина. Большой, очень большой.
Затем другой, немного пониже. Он подал знак, оба вытащили оружие и торопливо зашагали к дому.
Остался ли кто-нибудь за рулем? Тонированные стекла не позволяли ничего разглядеть. Теперь я понимал, что обращаться к соседям нельзя: Коури без малейших колебаний застрелил Уилли. Да, курок спустил Коури, но именно я стал для Уилли ангелом смерти. Нельзя втягивать в эту историю невинных людей, которые могут пострадать.
Сидя на корточках, я ждал. Попытался проверить время, но стекло часов разбилось, а стрелки выпали.
Я считал секунды. Когда добрался до трех тысяч двухсот, высокие парни вернулись.
— Черт! — сказал тот, что пониже. — Проклятие! Я встал и крикнул:
— Майло, не стреляй в меня.
ГЛАВА 45
Эйми и Берт сидели в третьем ряду микроавтобуса. Эйми цеплялась за рукав Берта. Берт смотрел в пустоту.
Я уселся рядом с Майло во втором ряду.
Машину вел полинезиец Стиви, охотник за головами, которого Джорджи Немеров прозвал Йокудзуной. Рядом с ним сидел Рыжий Яков, почти касавшийся коротко стриженной головой крыши микроавтобуса.
— Как ты нас отыскал? — спросил я.
— Они поставили маячок на «севилью», а я нашел того, кто это сделал.
— Маячок?
— Следящее устройство, связанное со спутником.
— Коури?
Майло положил мне руку на плечо — поговорим позже.
Мы долго мчались по шоссе номер сто пятьдесят, наконец Стиви свернул на небольшую площадку, скрытую от дороги деревьями, где стояли три автомобиля. В дальней части — знакомый грузовичок, по-прежнему набитый мешками с удобрениями. Чуть в стороне — темный «лексус». Мощный черный внедорожник — «шевроле-тахо» — блокировал выезд двух других машин.
Стиви переключил фары на ближний свет, и из-за «шевроле» появились двое мужчин. Мускулистый латиноамериканец с бритой головой, в черной футболке и мешковатых черных рабочих брюках, на мощной груди которого виднелись ремни кобуры, и Джорджи Немеров в спортивной куртке, белой рубашке с открытым воротом и мятых брюках.
На футболке бритоголового крупными белыми буквами было написано: «ВОЗВРАТ ВЫПУЩЕННЫХ ПОД ЗАЛОГ». Они с Немеровым подошли к микроавтобусу. Майло опустил стекло, Немеров заглянул внутрь, увидел меня и вопросительно приподнял бровь.
— А где Коури?
— Присоединился к своим предкам, — ответил Майло. Немеров вздохнул:
— А ты не мог оставить его для меня?
— Когда мы туда приехали, все уже было кончено, Джорджи. Брови Немерова поднялись еще выше, и он повернулся ко мне:
— Вы произвели на меня впечатление, док. Хотите устроиться ко мне на работу? К сожалению, рабочий день не ограничен, а платят совсем немного.
— Верно, — кивнул Рыжий Яков, — а еще приходится иметь дело с омерзительными типами.