Я был настолько напуган, что не смог ничего ему сказать. Голос отказал мне, и Моргот это понял.
- Ну, нет так нет. Mat!- и щёлкнул пальцами перед носом Сиона.
Меня обдало могильным холодом, и перевод слова стал ясен мне в ту же секунду. Моргот отшвырнул бездыханное тело брата, я еле успел поймать его и смягчить падение. И не почувствовал биения сердце!
Весь страх перед Морготом, что я испытывал который день, испарился мгновенно. Осталась только злость. Человеческая злость.
Я схватил меч, что брат ещё сжимал в руках, и бросился с ним на Моргота. Терять мне больше нечего. Мама, папа, дяди...простите меня.
- За Сиона!!!- завопил я и изо всех сил проткнул Моргота. Меч вошёл легко, но кровь не потекла. Что, неужели я так и погибну, как брат? В одно мгновение, без шансов? Из моих глаз потекли слёзы. Моргот поднял меня двумя пальцами на уровень лица и пригляделся. Я тоже, уже практически обречённо, посмотрел на него.
Вдруг он переменился в лице. Положил меня на ладонь (я и не подумал сбегать, так как был на огромной высоте), провёл кончиками пальцев по моим спутанным рыжим волосам, зрачки его вдруг расширились. Я удивился этому – он словно узнал меня.
- Майрон?- прошептал он осторожно. Я помотал головой. Он очень расстроился, а потом объяснил мне своё поведение,- Понимаешь, после ухода Саурона я так одинок, а ты...ты похож на него как две капли воды. Даже глаз цвет похожий. И оттенок волос. Кто твои родители?
- Маэдрос Высокий и Толэдгват, короли нолдор...- прошептал я обречённо и грустно,- Только это уже не важно. Я не хочу жить, если брата больше нет. Пожалуйста, убейте меня побыстрее, мне тяжело жить.
- А кому сейчас легко?- усмехнулся Моргот,- Нет, я поступлю немного иначе.
Он наклонился и поднял тело Сиона. Уже не важно, что он с ним сделает, вернуть жизнь не могут даже валар. Только Илуватар.
- Что вы делаете?- грустно спросил я Моргота,- Мой брат погиб от ваших рук, это необратимо.
- Обратимо. Илуватар дал мне больше сил, чем всем прочим айну, так что...- и Моргот щёлкнул пальцами. Вновь повеяло холодом, а потом сердце Сиона дрогнуло...и забилось. Ещё мгновение назад я готов был рыдать от горя, а теперь я сиял от счастья. Но примешивалась к счастью и толика страха – Мелькор ничего не делает просто так.
- И почему вы его воскресили?
- Потому что...- Моргот тяжело вздохнул,- Потому что я не могу видеть, как страдает кто-то, столь похожий на Артано.
Комментарий к Часть десятая, героическая. Сион поёт кусочек из “Инферно” Unreal. Силиврен же исполняет продолжение “Легенды о Бездне”.
====== Часть одиннадцатая, гномья. ======
Моргот пощадил Силиврена, позволил сыну Маэдроса вынести брата из Утумно.
Никогда прежде Чёрный Враг не отпускал своих соперников по доброй воле, да и сейчас сделал это не из-за сострадания, а лишь в угоду собственному эго.
Через день Силиврена и Сиона нашёл в лесу отряд воинов Гондолина и помог добраться до Хитлума, где сыновей уже ждали родители.
Не мог Маэдрос ругать сына, лишь наказал его: сто лет должен был Силиврен ждать пробуждения своего брата, заботясь о его теле и не отходя ни на шаг. Но не счёл это слишком суровой карой потомок Феанора, поскольку без брата жизнь его не имела ни цели, ни красок, ни радостей...
Ругать сына я не могла – он и так достаточно себя наказал, да так, что наказание Маэдроса счёл поощрением. Смотреть в глаза, лишённые иных эмоций, помимо тоски, было невыносимо. Гораздо легче было принять, что ближайшие лет сто Сион будет спать мёртвым сном. Температура его тела опустилась до двадцати трёх градусов, дыхание слабое, сердцебиение скорее угадывается, чем чувствуется. Я с помощью эльфов вымыла его, расчесала, переодела в ночную рубашку и устроила в отдельном крыле дворца. Туда же велела перенести небольшую библиотеку – Силиврену надо будет всё-таки чем-то заниматься. Через сто лет ему будет уже сто пятнадцать, он будет считаться совершеннолетним, и лучше ему не быть неучем.
Но я очень удивлена, что Моргот оставил Сиону жизнь. Сто лет сна – фигня, а вот смерть...
- Мелькор тебе не сказал, почему пощадил вас двоих?- спросила я сына, когда он уже переехал в новую спальню.
- Сказал. Кажется, я напомнил ему Саурона,- меланхолично отозвался Силиврен.
- Ясно,- я ничуть не удивилась. С возрастом Силиврен всё сильнее напоминает меня в “настоящем” облике. К совершеннолетию он будет неотличим от Саурона. Только Саурон никогда не плакал – его глаза покраснели от ярости, а не от слёз, как у сына.
Когда я вышла из комнаты, мне было не просто грустно – мне было тяжело. Да, авантюра сыновей закончилась в целом вполне успешно, если не считать её провал, но я волнуюсь. Целых сто лет Силиврен проведёт в комнате с братом, без подвижных игр, без смеха, без друзей...
- Ты волнуешься за сына?- спросил меня шепотом Маэдрос.
- Да,- кивнула я.
- Не надо волноваться. Знаешь, им очень повезло, что они оба выжили и почти не пострадали. А тебе нельзя нервничать.
- Нельзя? Я что, опять?- напрягаюсь я.
- Да, опять. Валар благословили наш союз, раз за каких-то пятнадцать лет тебе удалось понести в пятый раз. Что-то не так?- смотрит он мне в лицо, а я понимаю – не так.
Я чувствую, что ни к чему хорошему эта беременность не приведёт. Вчера мне приснился сон, в котором я видела кровь, много крови, и две фигуры рядом – мужская и женская, у женщины волосы вились, а на лице – повязка. Лица я не могла рассмотреть, видела лишь, что по телам их стекала свежая кровь, смешивалась у их ног, бурлила и кипела. Раньше мне такие сны в начале беременности не снились.
Но даже если рождённый мной ребёнок принесёт только беды и страдания, это всё равно будет МОЙ ребёнок. А потому я улыбнулась, поцеловала Маэдроса в подбородок и соврала:
- Нет, просто так неожиданно узнала...
Не знаю, кто послал мне этот сон, но теперь я чувствую страх за свою дочь (я почему-то сразу поняла, что это будет ещё одна дочь). В самом ли деле её ждёт опасность? И кто был тот мужчина рядом с ней? Это от него ей грозит опасность?
- Кстати, гномы приглашают нас в Белегост для заключения торгового союза. Поедешь со мной, или же...
- Поеду,- киваю уверенно я,- Мне стоит немного развеяться. Когда выезжаем?
- Через три дня. Но гномы...весьма странный народ. Как они примут нас?
- Не беспокойся,- успокоила я его,- Если мы покажем, что нолдор ничуть не хуже синдар, отношения будет вполне приемлемыми. Только не отходи от меня далеко.
Вообще-то это мне не стоит отходить далеко от мужа – дело не в гномах, а в моей скверной ориентацией на местности. Я банально потеряюсь в горах! Но мне очень хочется посмотреть на гномов. Учитывая, что вообще-то у гномов и эльфов сейчас вражды быть не должно.
Отличная погодка, надо признать. Начало осени, небо затянуто тучами, но дождя нет и ветер слабый. С нами поехала Гвирит, ну очень-очень захотевшая увидеть гномов лично. Ехала она со мной, и пока что тяготы пути выносила очень стойко. Не жаловалась и не пудрила мозги (знает, что я умею не хуже). После остановки на обед пересела к Маэдросу, и вот у него уши начали сворачиваться в трубочку.
- Папа, папа, а далеко до гномов? А когда я смогу их увидеть? А они меня выше? А тебя? А это правда, что у них женщины бородатые? Они красивые? А какой длины у них бороды? Папа, не спи в седле, упадёшь!
Маэдрос не спит – он тихо скулит и проклинает тот час, когда разрешил Гвирит поехать с ним в Белегост. Потому что шестилетние эльфы ничем не отличаются от шестилетних эдайн и наугрим – им всё интересно, они всё хотят знать, причём желательно сразу. Безусловно, Маэдрос очень любил своих детей, но...у него никогда не было младших сестёр, а с двоюродными он общался мало, поэтому как воспитывать маленьких девочек знал слабо. Реммират в шесть лет “болела” идеей о море, и эта болезнь ничуть не уменьшилась со временем, но свои вопросы всегда задавала мне либо телери, так что этот эпизод жизни Маэдрос как-то прожил без потрясений.