Он был зол и раздосадован.
-- Мария, -- обратился ко мне парень. -- Господин Бест велел мне привести Вас в обязательном порядке. Он согласился, чтобы вы прошли к нему в поместье вместе с сопровождающими.
На одном дыхании, я обернулась к отцу, и мы с папой обменялись радостными улыбками. Вебер подмигнул мне, сказав:
-- Так и думал, что Бест не отпустит тебя так просто.
После этих слов я встретилась взглядом с Крэйном и даже испугалась: такая ледяная ярость горела в его глазах. К сожалению, я толком и поразмышлять об этом не успела -- охрана распахнула ворота, призывая нам войти на территорию Беста.
***
-- Когда зайдём в зал, где Бест обычно проводит своё время, смотри на западную стену, там ты увидишь портрет его Ани, -- шепнул Вебер, едва заметно наклонившись ко мне.
Я кивнула.
Мы как раз поднимались по мраморной лестнице на второй этаж поместья, и я в восхищении оглядывалась вокруг: стены здания были украшены лепниной и великолепными картинами, а пыльные ковры с витиеватыми узорами устилали пол и лестницы. Мы прошли через столовую с высокими окнами, скрывающимися за тяжелыми портьерами, просеменили мимо огромного стола из лакированного дерева, идеально сервированного фарфоровой посудой и хрусталём, и прошли за высокие двойные двери. Если честно, я знатно нервничала.
Мы оказались в огромном полутёмном зале. Всё вокруг всё ещё хранило свою небывалую роскошь -- и старые подсвечники из серебра, и люстры с золотыми листьями, и резная мебель из темного дерева.
Бест сидел в самом конце зала на старом кресле, расшитом золотыми нитями. Как и в нашу прошлую встречу, мародёр был одет в тяжёлый плащ из кожи, и его голову покрывал капюшон, из-за чего я не могла увидеть его лицо.
Мы шли через зал, ведомые черноволосым незнакомцем, и Бест видел нас, а мы видели его. В этом зале было полно очень странных людей. Все они словно бы являлись представителями каких-то редких субкультур: у них была одежда из кружев и шелка, или из меха, сатина и даже атласа. У одних были напудренные лица, у других -- высокие прически или парики. Многие из людей Беста сидели на мягких стульях за резными столами или лежали на изящных кушетках. Они смеялись, пили вино из высоких бокалов, играли в карты и курили сигареты, дымящиеся в длинных мундштуках.
Когда нас всех подвели к Бесту, юноша с черными волосами, сопровождающий нас, поклонился ему и тут же исчез где-то в сумраке этого огромного зала. Люди Беста наблюдали за нами, веселясь и улюлюкая. А ещё вокруг нас всё шумело -- играла музыка, звенел смех, трещал огонь.
Я волновалась. Боялась, что у нас ничего не получится. Боялась, что всё закончится плохо. Бест по-прежнему молчал. Вспомнив о словах Вебера, я украдкой огляделась, собираясь найти взглядом портрет Анны Воробей. Я обнаружила искомое буквально через мгновение. Всё смотрела на изображение, облаченное в резную раму, и никак не могла поверить своим глазам, ведь на нём я видела... себя?
Меня насквозь пронзило ошеломление. В какой-то момент мне действительно показалось, что я смотрю на себя, но нет-нет, это была не я -- женщина, очень похожая на меня. Анна Воробей. Анна была изображена на портрете в шикарном платье девятнадцатого века. Её чёрные волосы были собраны в красивую прическу. Тёмно-пурпурная ткань платья оттеняла бледную кожу узкого личика и худых рук. У женщины были правильные черты лица, а ещё у неё были большие глаза и красивые губы. Кто бы там чего ни говорил, она была куда красивее, чем я.
Но мы и правда были очень похожи. Вебер прав, этого не отнять...
-- Здравствуй, Мари, -- низким голосом произнес Бест, и я вздрогнула, отвлекаясь от мыслей.
Услышав Беста, его люди замолчали настолько быстро, насколько это только можно было себе представить. И ни одного лишнего голоса или смешка. Теперь в зале воцарилась тишина, такая гробовая, будто бы тут и вовсе никого не было.
Я смотрела на мужчину, едва дыша. Отсюда я видела только нижнюю часть его лица: на его губах играла загадочная улыбка. Я мгновенно вспомнила нашу первую встречу, и меня словно бы пронзила стрела, звенящая и острая.
-- Здравствуйте, -- почти прошептала я.
-- Я рад, что ты в добром здравии, -- сказал Бест, ещё больше склоняя голову.
Я неуверенно улыбнулась.
-- Вы мне тогда очень помогли.
-- Только этого я и желал, -- произнес Бест. -- Тебе и теперь нужна помощь, Мари?
Я замялась и, кусая губы, посмотрела себе под ноги.
-- Нам, то есть моему отцу и мне, очень нужен цистамин, -- сказала я слабым голосом. -- Нам сообщили, что он есть у Вас. Я не знаю, к кому бы ещё могла обратиться за помощью, и не пришла бы сюда, если бы... -- Я запнулась, начиная краснеть. -- Если бы Вы мне уже не помогли однажды.