Антон резко повернулся ко мне, и я едва не отшатнулась, так гневно он на меня посмотрел.
-- А что тут непонятного? -- пронзая меня взглядом, процедил он тихо. Его голос был похож на острый шелест. -- Не понимаешь, почему у меня теперь к тебе такое отношение?
-- Да, -- почти прошептала я, испугавшись. -- Не понимаю...
-- Наверное, потому что ты спишь с этим ублюдком Бестом, вот уж извини, Маша, -- отрезал Крэйн.
В его голосе было столько яда, что я тут же ощутила, как меня охватывает дрожь.
-- Что ты такое говоришь? -- обескуражено спросила я, не веря в то, что услышала от Крэйна такие ужасные слова.
Антон всматривался в моё лицо, чуть прищурив глаза. Сейчас я видела в его глазах то, чего никогда не думала увидеть в них по отношению ко мне -- ненависть и презрение.
-- Да об этом уже на каждом углу болтают. Мне просто противно от того, что мне приходится каждый день выслушивать тонну этого дерьма. Особенно хреново было сегодня, когда уже даже мои ребята начинали у меня спрашивать, что я об этом знаю. -- Крэйн фыркнул, умолкая на мгновение. Вскоре он снова заговорил, испепеляя меня яростным взглядом: -- Я, правда, не хотел в это верить, Маша. Парочке козлам даже шею намылил за подобные россказни. Более того, я ведь и не верил до последнего. То есть до тех пор, пока сам не увидел, как вы с этим ублюдком милуетесь там, в его логове.
Сначала я всё никак не могла найтись от удивления. Да что там, я действительно онемела от шока, услышав то, что услышала. Пытаясь подобрать хоть какие-то слова для оправдания, я вдруг почувствовала, как меня пробирает возмущение. А какого это чёрта я вообще должна оправдываться за какие-то грязные россказни обо мне?!
-- Я не знаю, кто там тебе и что именно рассказывает про меня, -- сказала я, вспоминая Адвегу и с болью думая о том, что сейчас всё повторяется уже не там, а здесь, дома. -- И не знаю, кого ты там слушаешь, но...
Крэйн перебил меня, не дав договорить.
-- Хватит. -- Он зло сощурил глаза, глядя на меня. -- Давай ты ответишь честно, Маша, глядя мне прямо в глаза: ты правда спишь с этим ублюдком, который со своими сволочами выкашивает моих ребят на вылазках в Москву?
-- У меня никогда ничего не было с Бестом, -- ответила я ровным голосом. Горько, и со скорбью. Мой гнев вдруг угас, превратившись в боль. Сейчас вся моя душа была так изодрана, что у меня даже не было сил, чтобы доказывать что-то, крича о правде с пеной у рта. -- Я никогда не спала с ним и не собиралась. Знаешь, Антон, у меня есть дела поважнее, если тебе интересно. Например, помочь моему отцу.
Крэйн хмыкнул -- сухо, с цинизмом. С тем самым цинизмом, с которым мне так часто отравляли жизнь те, кто меня ненавидел в Адвеге.
-- Ты слишком высокого мнения о себе, -- сказал он. -- Нет, мне не интересно, Маша, что у тебя там за дела поважнее. И не понятно, с чего ты вообще взяла, что мне может быть про тебя что-то интересно. Никогда не было и не будет.
Ну, всё, хватит.
У меня задрожали руки. Все мои внутренности будто бы перетянуло ядовитым жгутом. Хватит с меня! Хватит! Я терпела это там, в Адвеге, но здесь, дома... Я вернулась домой и что же? Меня ведь сейчас колят теми же копьями, что и там!
-- Да вы все, -- срываясь, начала кричать я. -- Вы все... Да как вы можете?! Там в Адвеге они делали всё, чтобы окончательно отравить мне жизнь -- унижали, смеялись, пускали слухи, я уже не говорю об остальном, но ЗДЕСЬ!
Я начала реветь. Слёзы потоком хлынули из моих глаз, в груди защемило от боли. Антон замер, обескуражено уставившись на меня. Некоторое время он продолжал смотреть на меня, при этом гнев в его взгляде уходил, сменяясь чем-то другим -- ошеломлением, сочувствием, непониманием.
-- Маша... -- произнес Антон, делая ко мне шаг.
-- Тебе ли не знать, Антон?! -- отшатываясь, прокричала я в ответ. -- Тебе ли не знать о том, что я пережила за те пять лет, которые я провела в чёртовой Адвеге?! Я ВСЁ тебе рассказала, я всегда тебе всё рассказывала. И сейчас ты обвиняешь меня в грязи, которую на меня кто-то льёт, а потом говоришь, что моя жизнь никогда тебя не интересовала! Зачем же ты это делаешь после всего, что я пережила?..
-- Маша...
Я вскинула дрожащие руки и покачала головой. Перед глазами всё плыло от слёз.
-- Нет, Антон, -- отрезала я, закрывая глаза и колоссальным усилием заставляя себя хоть немного успокоиться. -- Хватит. Не надо мне ничего больше говорить. Я уже слышала достаточно.