Это был Рожков. Я узнала по голосу. Это был Эдуард Валентинович. Все мои чувства махом взорвались в грандиозном фейерверке, и меня мгновенно переполнили надежда, счастье и благодарность. Слава Богу! Слава Богу!...
Я распахнула глаза, делая резкое движение, чтобы с новыми силами начать вырываться из хватки Дэна, но Сухонин уже отпустил меня. Сдавленно промычав что-то, Рома Шарапов вдруг сорвался с места, а через мгновение уже скрылся за ближайшим поворотом. Нильс же отшатнулся к стене и теперь потрясенно смотрел то на Дениса, то на Рожкова. Но Дэн напуган не был. Сложив руки на груди, он гадко ухмылялся, сверля Рожкова циничным взглядом.
-- Чего тебе надо, старик? -- нагло спросил Дэн. -- Ищешь проблемы? Поверь мне, они у тебя будут, когда я поговорю с отцом.
-- Проблемы сейчас будут у тебя, щенок, в виде прострелянных яиц, -- рявкнул Рожков, крепче сжимая в руках старенький пистолет. -- И тогда тебе твой отец точно не поможет.
Эдуард Валентинович опустил пистолет, указывая дулом Сухонину ниже пояса. Вид у Рожкова был такой, что даже Дэн сразу понял: сейчас старику не составит никакого труда выстрелить.
Денис, по всей видимости, осознал, что у него нет другого выхода, кроме как сдать позиции и отступить. Поэтому хмыкнув, Сухонин-младший просто развёл руками, развернулся и направился по коридору в другую сторону. Нильс поспешил уйти вслед за ним.
Я в бессилии сползла по стене на пол, и Рожков тут же кинулся ко мне. Он убрал пистолет в кобуру на поясе и крепко-крепко прижал меня к себе.
-- Маша, Машенька, тише-тише, всё хорошо, -- бормотал Эдуард Валентинович, обнимая меня.
Я потрясенно плакала, уткнувшись ему в плечо. Моё истерзанное сердце рвалось на части от боли.
-- Спасибо, -- только и смогла пропищать я, в очередной раз, заходясь в рыданиях.
Меня трясло от облегчения. Слава Богу, Дэн ничего не успел сделать. Но этот ужас, все эти мысли о том, что могло бы случиться, если бы Рожков не появился так вовремя, они терзали меня, разрывая на части.
-- Шшш, -- шипел Эдуард Валентинович, успокаивая меня. Он положил руки мне на плечи и посмотрел на меня. -- Маша, он тебе что-нибудь сделал? Скажи мне только честно.
Я почувствовала себя так отвратительно, так унизительно, что даже поморщилась. Как же мне было стыдно перед Эдуардом Валентиновичем за всё произошедшее.
-- Нет, ничего. -- Я тихонько покачала головой. -- Ничего не сделал. Вы очень вовремя появились...
Долю минуты Рожков сверлил меня взглядом, видимо, пытаясь понять, правду ли я ему говорю. Убедившись, что я не вру, он кивнул.
-- Слава Богу, что с тобой всё в порядке, -- сказал Рожков, снова обнимая меня. -- Ничего, ничего... Я не оставлю этого просто так. Я не дам им издеваться над тобой.
Эдуард Валентинович помог добраться мне до моей комнаты. Пока мы шли по коридорам-улица города, мне казалось, что я нахожусь в какой-то странной, жуткой полудрёме, словно бы под действием сильных психотропных лекарств или каких-то наркотиков. В моей голове с абсолютно точным постоянством мелькали только две мысли: первая -- я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о произошедшем. Вторая -- я хочу остаться одна. Все остальные мысли мелькали в голове и тут же исчезали.
А ещё мне сейчас так хотелось рыдать, так хотелось кричать... Так хотелось оказаться дома, в Куполе. Меня давила безысходность. Я почти ощущала её на своих плечах.
Рожков остановился возле двери в мою комнату, продолжая задавать мне вопросы о моем самочувствии и пытаясь хоть как-то меня поддержать.
-- Я, правда, в порядке. Просто хочу немного отдохнуть.
Рожков несколько секунд сверлил меня взглядом, затем, ещё больше нахмурившись, кивнул.
-- Хорошо, Машенька, хорошо.... Если тебе вдруг понадобиться моя помощь, сразу зови. И ничего не бойся, малыш. Он больше не посмеет тебя и пальцем тронуть.
Нервно закусив губу, я кивнула. Махнув Рожкову на прощание, я поспешно зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Я не стала включать свет, просто осталась обездвижено стоять у двери, во тьме, рассеивающейся только синей подсветкой настенных часов. В моей груди что-то с надрывом ломалось; слёзы, такие горячие и такие горькие, текли по щекам, обжигая кожу.
Господи, как же мне было больно в эти минуты...
ГЛАВА 2
Я сидела в кабинете Спольникова, понуро вглядываясь в белоснежную страницу календаря. Сегодня был тот самый день, в который пять лет назад, началось моё лечение в Адвеге. Сколько уже процедур состоялось за эти годы?..