Я вздохнула, наблюдая за тем, как Андрей с сосредоточенным видом что-то быстро записывает на белоснежных листах бумаги. Шариковая ручка поскрипывала, выписывая буквы в медицинских записях. Я всё ждала, пока Спольников закончит и сообщит мне самое главное -- результаты лабораторных анализов моей крови. Именно эти анализы показывали, насколько успешно я иду к выздоровлению, поэтому каждый раз, когда приходили результаты, я надеялась. Всем сердцем.
Я окинула взглядом стол Спольникова: бумаги на столе были сложены в ровные стопки; маленькие мензурки, градусники, куски белоснежной ваты и склянки с кровью стояли чуть поодаль в некоей хаотичности. Я была уверена, что после того, как я уйду, Спольников, как настоящий педант, с особой аккуратностью расставит все свои вещи.
Это я не отличалась чрезвычайной прилежностью. Обычно мои дела поглощали меня так, что я не обращала внимания на такие детали, как разбросанные вещи или десять чашек с недопитым кофе на столе.
-- Маша, посмотри на меня, -- обратился ко мне Андрей.
Я вздрогнула от неожиданности и перевела на него взгляд. На секунду меня ослепил свет офтальмоскопа. Я уже почти отвернулась, но Спольников ласково взял меня за подбородок. Я смущенно замерла, стараясь не хлопать глазами.
-- Что ж, всё хорошо, -- сказал Андрей, убирая офтальмоскоп и направляясь к своему месту за столом. -- Сегодня пришли результаты анализов. Сейчас посмотрим, что там.
Андрей сел за стол и достал из стопки с документами папку с моими данными. Он нахмурился, вглядываясь в страницы моей карты. На секунду меня захватило привычное волнение.
-- Ну, чего там? -- спросила я тоненьким голосом.
Спольников попытался ободряюще улыбнуться мне.
-- Всё стабильно, -- тихо сказал он, быстро листая мою карту. -- Но... с последнего раза пока никаких улучшений.
Я, кажется, перестала дышать.
-- Никаких улучшений?! -- только и смогла вымолвить я, обретя голос. -- Но как же так? Но... ведь прошлые результаты показали, что я пошла на поправку даже быстрее, чем ожидалось!
Андрей тяжело вздохнул и посмотрел на меня с самым грустным выражением лица.
-- Возможно, это всего лишь временное отсутствие улучшений, малыш, -- с сочувствием сказал он. -- Ты, конечно, через пару дней сдашь кровь ещё раз, но я практически полностью уверен, что пока всё так, как есть.
У меня внутри всё упало. Глубокое разочарование вдребезги разбило все надежды и мечты, которые успели промелькнуть в моей бедной голове за последний час. Теперь я едва сдерживала слёзы.
-- Детка, ты же знаешь, что прошло ещё слишком мало времени...
Андрей отвел взгляд. Он выглядел подавленным.
-- Да, -- бесцветно ответила я. Опустив взгляд, я встала с кресла. -- Да, знаю. Я... Мне надо идти.
-- Маша, -- поднимаясь из-за стола, начал Андрей. -- Маша, послушай...
Кто-то постучал в дверь кабинета, и мы со Спольниковым замерли.
-- Одну минутку, -- громко обратился Андрей к тому, кто пришел.
Он молча продолжал изучать меня взглядом.
-- Я пойду, -- прошептала я, начиная реветь. -- Меня в библиотеке ждут.
Я подбежала к двери и открыла её. Черноволосая Арина, молоденькая медсестра из административного отдела, испуганно отшатнулась от двери и выронила карты, которые несла в кабинет Андрея. Заметив удивленный взгляд девушки, растерянно хлопающей длинными ресницами, я тихонько извинилась и рванула к дверям, ведущим в холл.
Оставив медицинскую часть, я отправилась блуждать по городу, и уже вскоре я оказалась далеко в городских коридорах-улицах. Выйдя в первый подъезд северной части города, я спустилась на один пролет ниже. На маленьком квадратике лестничной клетки, пропахшей сигаретным дымом, царила полутьма. Жужжащая лампочка помигивала под потолком. В углу, как и всегда, пылилось выцветшее зелёное кресло; на грязном подоконнике с наглухо заколоченным окном стояла круглая пепельница из стекла.
Это было ни чем не примечательное место, но я частенько приходила сюда, когда мне хотелось о чём-то поразмышлять или просто побыть одной. В этом подъезде редко сновал народ, так как внизу, на первом этаже находился запасной вход в рабочую зону города.
Вздохнув, я уселась в скрипучее кресло, стоящее в углу, сняла ботинки и залезла в кресло с ногами. Откинув голову на спинку, я отвернулась к тёмно-синей стене и зажмурилась. Моё сердце сжалось, и горячие слёзы хлынули из глаз. Горячие и горькие.