"Всё это правда, -- мелькнуло осознание происходящего у меня в голове. -- Я так и знала, что всё это правда. Они действительно ставили на мне опыты".
Мои ноги вдруг подкосились, и я машинально схватила Рожкова за руку, чтобы не упасть.
-- Машенька, тебе плохо? -- спросил Эдуард Валентинович, подхватывая меня.
Я покачала головой, заливаясь горячими слезами и не в силах что-либо ответить. Я не чувствовала рук и ног, и ничего не слышала, только грохот моего истерзанного сердца в груди.
-- Пожалуйста, посмотрите, что там, -- сказала я Рожкову хриплым голосом.
Рожков сразу всё понял. Оставив меня сидеть на полу, он направился к стеллажу с той страшной коробкой. Покачиваясь, лучик фонарика Рожкова ускользал от меня всё дальше и дальше. Я осталась сидеть в кромешной темноте архива совсем одна, но меня уже не пугали ни темнота, ни что-либо ещё. Сейчас меня занимали другие мысли -- уже через минуту я буду знать всю правду... всю эту страшную правду.
Я сидела, тяжело дыша и едва ли в силах двигаться. Ощущая тяжёлый груз волнения, я наблюдала, как Эдуард Валентинович приближается к стеллажам и достаёт с полки нужную нам коробку. Ворох пыли взметнулся в воздух, и Рожков скривил лицо. Вытащив из коробки толстую картонную папку, Эдуард Валентинович сразу же направился обратно.
Я опустила лицо, чтобы свет фонарика не попадал мне в глаза. Прошло чуть меньше минуты прежде, чем Рожков, наконец, опустился на пол рядом со мной.
Я посмотрела на папку в его руках. Это была самая обычная плотная папка из светлого картона, в самом центре обложки был наклеен кусок белого листа с моими данными. Имя, дата рождения, группа и резус-фактор крови.
Сверху папки была поставлена большая красная печать "ПОДОПЫТНЫЙ ОБРАЗЕЦ: МАРИЯ ОРЛОВА".
-- Открывайте, -- сказала я тихо.
Эдуард Валентинович кивнул. Дрожащими руками он надел очки, затем стал листать ветхие страницы моей карты. Я старалась терпеливо ждать, пока Рожков просмотрит содержание документов и врачебных заключений, а ещё я видела, как менялось и бледнело его лицо, пока он просматривал историю моей болезни.
-- Господи... Я просто не могу в это поверить, -- прошептал Рожков, взволнованно глядя в бумаги. -- Твоя аллергия была вылечена год назад...
Карие глаза Эдуарда Валентиновича лихорадочно горели на старческом лице. Он был в шоке. Нет, другое: он был в ужасе. Я тоже, но у меня едва хватало сил на какие-то эмоции. Меня воротило от всего происходящего. Мне хотелось убежать куда-нибудь в угол этого тёмного зала, заснуть и проснуться дома, в Куполе. И пусть всё, что здесь сейчас происходило, оказалось бы просто сном.
-- Кошмаром, -- тихо произнесла я и поморщилась от острой боли, кольнувшей меня в висок.
-- Да, всё так... Год назад они тебя вылечили, -- тихо сказал Эдуард Валентинович, снова проглядывая бумаги. -- У тебя уже даже был иммунитет к аллергену... Тьфу ты, чёрт...
-- Я могла бы уже давно быть дома, -- с горечью произнесла я.
Рожков сжал кулак и с силой ударил по папке. Я нервно вздрогнула, но он едва ли заметил это. Он был зол, а я была разбита. В груди всё с надрывом кричало от боли. Некоторое время мы с Рожковым сидели в темноте архива, погрузившись в абсолютное безмолвие.
-- Эдуард Валентинович, -- наконец произнесла я слабым голосом. -- Позвольте мне взглянуть...
Рожков как-то очень спокойно кивнул и с апатичной печалью протянул мне папку. Ненавистную и бесценную папку с правдой обо мне. Ослабевшей рукой я осторожно взяла фонарик и посветила на листы бумаги, скрепленные в ней. Я прочитывала документы медленно, едва с первого раза понимая написанное. Мои пальцы почти не гнулись, и я с трудом перелистывала страницы. Спустя несколько минут, мне попалась прикрепленная выписка с информацией по сыворотке, последний вариант которой тестировался на мне.
"Антирадиационная тестируемая сыворотка ПВ-307 высокого уровня качества обладает слабым влиянием на организм для создания побочных эффектов. Сыворотка не является прототипом цистамина или НетРадена и создаётся не для выведения радиации из организма, а для изначального повышения иммунитета живого организма к ионизирующему излучению и мутации. Вводится подопытному образцу в течение года и трёх с половиной месяцев. По прогнозам и анализам сыворотка будет действовать правильно только при поднятии у образца иммунитета к излучению до ста процентов. По результатам исследований было выяснено, что для объективного тестирования сыворотки не подойдут подопытные образцы с отсутствием в крови частиц альфа-месты. Необходим образец с присутствием данных частиц в крови".