Приняв металлический тюбик с регенерирующей мазью и вслед за ним пистолет, я со слезами на глазах, покивала. Я толком и не знала, как мне благодарить Эдуарда Валентиновича за всю его доброту и за всю его помощь, оказанную мне. Рожков уже два раза спасал меня от таких напастей -- одна страшнее другой, и что тут скажешь?...
А теперь ещё и это... Там ведь на мёртвых землях без пистолета -- никак, а без Р-тюбика, который на дороге уж точно не валяется, и подавно.
-- Днём тебе, конечно же, ещё будет нужна респираторная маска и очки, -- тихо сказал Рожков, помогая мне надеть рюкзак, в который я только что убрала подаренные мне Эдуардом Валентиновичем вещи. -- По мёртвым землям лучше без них не путешествовать, особенно на дальние расстояния. К сожалению, я не успел ничего собрать тебе из обмундирования, но сейчас ночь, к тому же до Тверского всего четыре километра... Так что сейчас ты и так дойдёшь до города, без инвентаря... А там, в Тверском уже сама сможешь найти всё необходимое. Всё, давай, Машка... Пора.
Я сжала пальцы рук в кулаки, пытаясь не разреветься. Как же тяжело мне было только от одной мысли, что через несколько минут я оставлю Эдуарда Валентиновича здесь одного, в этом змеином логове, а сама уйду на мёртвые земли -- туда, где опасности для меня ни на йоту меньше, чем здесь.
Грудь вдруг защемило от боли. Закрыв рот испачканной в грязи рукой, я всмотрелась в такое бледное и уставшее лицо Рожкова. Меня затрясло.
-- Простите меня, -- прошептала я, сильнее сжимая руку Рожкова. -- Простите меня за всё, Эдуард Валентинович. Я не знаю, как мне благодарить Вас за всё...
-- Полно тебе, Машенька, полно, -- потрепав меня за щеку, устало улыбнулся Рожков. -- Это тебе спасибо, за то, что ты есть.
Эдуард Валентинович обнял меня, крепко прижав к себе, затем по-отечески тепло поцеловал в лоб. Я опустила глаза, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие слёзы. Выходило не очень. Я вздрогнула, когда внезапно из-за поворота на два пролета дальше от нас, послышался звук глухого удара, за которым последовал грохот и ядрёная ругань. Это были офицеры.
Рожков резко повернулся ко мне.
-- Маша, беги, -- только и смог сказать он. -- Прошу тебя, беги. Не оставайся здесь, иначе они убьют тебя.
-- А куда? -- срывающимся голосом спросила я. -- Куда бежать-то?
-- Мимо вагонов беги, -- лихорадочно проговорил Рожков, указывая мне за спину. -- Там всё время прямо, на север. Не ошибешься. Обогнёшь вагоны и выскочишь. Точно выскочишь.
-- Но там же гермодверь, -- прошептала я нервно. -- Куда я там?...
-- В калиточку, в калиточку, -- взволнованно бормотал Рожков, кладя мне в ладони ключ-карту. -- Вот у меня тут ключ запасной. Приложишь к замку и откроется. Запомнила? Калиточка в двери прямо на рельсах. Только за ней, Машка, карантина уже нет. Дышать-то сможешь там?
-- Смогу, смогу... -- покивала я.
-- Ну, всё тогда, -- сказал Рожков. -- С Богом.
Он перекрестил меня, и я, кивнув ему, стремглав помчалась к вагону. Рожков же кинулся направо, к узкой двери, ведущей в технический коридор. Офицеры, конечно же, туда попасть не смогут, так как вряд ли у них есть ключи от этого коридора, да и не зачем им там искать меня.
Приближаясь к вагонам и начиная пробираться между ними, я колоссальным усилием заставила себя больше не оборачиваться. Мне нужно уходить. Скорее, скорее...
Выбравшись на свободную площадку, я прищурила глаза. Большая полукруглая гермодверь с калиткой над рельсами зеленела впереди. Как сильно здесь сквозило....
И лишь один маленький фонарик горел на стене.
Боже мой, как же мне страшно... Но нельзя, нельзя... Не сейчас.
Подбежав к калитке, я спешно приложила красный ключ-карту к магнитному замку. Он пикнул, и калитка приоткрылась с глухим звуком. Вот и всё. Не медля ни секунды, я толкнула калитку и шагнула за порог.