-- Сухонин написал, что возьмёт только её. -- Михаил закурил мятую сигарету и нахмурился, устремив взгляд на Лёшу. -- Больше никого.
-- Нет, я поеду с ней, -- уже на автомате произнёс Орлов фразу, которую повторял про себя с тех пор, как узнал о решении Сухонина взять в Адвегу только одну Машу. -- Я поеду с ней, и мне плевать на то, что он там сказал. Я не буду лишним в Адвеге. У них только два нормальных врача на весь город. Я им понадоблюсь...
-- Либо она поедет одна, либо не поедет вообще, -- отрезал Михаил. -- Сухонин не пойдет на компромисс. А в случае тебя он скорее отгрызёт себе что-нибудь, чем второй раз впустит тебя в Адвегу. Ты прекрасно знаешь их правила. Они такие же строгие, как и у нас. В Адвегу никого не берут просто так. За всё своё правление Сухонин взял под своё крыло только одного человека извне -- Андрея Спольникова, который был твоим учеником и помощником. Теперь же он готов взять в свой город ещё одного человека -- твою дочь. Но только её, никак иначе.
Алексей нахмурился, впиваясь взглядом в Михаила.
-- Да, он готов взять её и даже готов помочь ей, но она должна будет жить в карантине Адвеги десять лет! Она не сможет выйти из подземного города раньше, иначе... Иначе ты прекрасно знаешь, что будет. -- Орлов закрыл глаза и положил руку на лоб. -- Это слишком долго. Я не могу оставить её одну на такое количество времени. Неужели я никаким образом не могу поехать вместе с ней?
-- Лёша, пойми, такова цена за её жизнь. -- Голос Соболева был ровным, но в нём холодом звенел металл. -- Ты же знаешь, что Сухонин человек долга и чести. Он отдаст тебе тот долг, который так тяготит его уже столько лет. Он написал в письме, что в атмосфере карантина Адвеги они будут делать твоей дочери необходимые инъекции до тех пор, пока не вылечат её. И как только у неё выработается иммунитет к этой дряни, которой она болеет, она сможет вернуться домой. -- Соболев кинул проницательный взгляд на Алексея. -- Лёш, ты только сам подумай: они же дадут ей нормальную жизнь. Помимо того, что болезнь ей будет больше не страшна, она будет расти в полной безопасности. Да, она будет расти без тебя. Она ещё очень долго не увидит всех нас, но ведь она будет жить в практически самом безопасном месте на этих чертовых выжженных радиацией и войной землях. В месте, которое защищено даже лучше, чем Купол.
Орлов резко повернулся к Соболеву, сверкнув глазами.
-- Миша, послушай меня, -- процедил Алексей. -- Может, сейчас не очень-то на это похоже, но я счастлив до беспредельного состояния оттого, что Сухонин согласился взять мою дочь на лечение. И я отправлю её в чёртову Адвегу, но десять лет! -- Орлов с отчаянной скорбью посмотрел на архонта Купола и порывисто взмахнул руками. -- Что если она захочет уйти? Что если она возненавидит меня за то, что я отправил её туда и решит выбраться? Что, если она захочет найти меня? -- Алексей опустил лицо. Немного помолчав, он продолжил: -- Миша, а ты знаешь, что будет, если она выйдет из карантина раньше срока? Пойми ты, что уже завтра ей будет достаточно провести всего лишь десять минут вне карантина, чтобы умереть.
-- Ты же знаешь, что этого не произойдет, -- напряженно произнес Соболев, сверля взглядом Алексея. -- Маша умная девочка. Она не станет делать глупостей. К тому же, она никогда в своей жизни не будет тебя ненавидеть. Ты сам это знаешь. Это первое. А второе ты только что подтвердил сам: у нас осталось не так много времени, прежде чем респираторная маска перестанет хоть как-то спасать жизнь твоей дочери.
-- Я знаю, да... Но я должен быть с ней, -- прошептал Орлов, бегая взглядом по истёршейся поверхности пола. Его словно бы рвало на части. -- Я должен отправиться в Адвегу вместе с ней...
Соболев тяжело вздохнул, он придвинул старую стеклянную пепельницу ближе к себе и скинул в неё рассыпчатый пепел. Хмурясь, он снова сжал сигарету в зубах.
-- Ну, тогда в лучшем случае Сухонин захлопнет ворота города перед твоим носом, когда ты попытаешься пройти туда. В худшем -- пустит пару пуль тебе в задницу. -- Выдохнув облако едкого дыма, Михаил вскинул на Орлова взгляд ясно-голубых глаз: -- Лёш, тебя никто не пропустит в Адвегу. Сухонин делает исключение только для твоей дочери. И ты знаешь почему. Тебя же он не пустит ни при каких условиях, он ведь до сих пор считает, что ты мог предотвратить смерть...
-- Он прекрасно знает, что у Ани не было шансов! -- отчаянно воскликнул Орлов, сжимая руки в кулаки и беспомощно глядя на Соболева. -- Он знал, что она слаба. Мы оба это знали. Я пытался спасти её! Я всеми силами пытался! Но было уже слишком поздно... -- Алексей опустил голову. -- Я не Господь Бог... Я сделал всё что мог...