Когда-то давно вооружённый конфликт между сильнейшими державами мира привел к тому, что была использована самая страшная сила человечества -- ядерное оружие. Тогда, до 2018-го года у людей было всё то, о чём только можно было мечтать на сегодняшний день: необыкновенные технологии, ресурсы, безопасность, и главное -- прекрасный, здоровый и цветущий мир вокруг.
Но люди тех лет не видели правды, они купались в сладкой и гнилой насквозь карамели из лжи, денег и разврата. Они хотели всё больше и больше скверны. Они хотели войны. И война была неизбежна.
В тот час, когда всё началось и закончилось, гнетущая и страшная тишина легла на весь мир, покрыв его от края до края.
Прошло столько времени...
Но она лежит на нём до сих пор...
***
Закрыв глаза, я вытерла слёзы грязным рукавом.
Почти весь этот вечер я провела здесь, на моей любимой аллее у фонтана. Близился конец лета, и это было холодное время. Дождь, проливающийся в незакрытые проёмы на поверхности купола, размеренно шумел, убаюкивая.
Я думала о том, как сильно я тут всё любила.
О том, как ранним утром солнечный свет, коснувшись верхушек деревьев и жесткой травы, скользит по стенам особняка и отражается в стеклах окон. О прохладе воющих ветров, поющих в рощах, и о рыже-красных закатах, разлитых на далеком горизонте.
Я думала о комнатах главного особняка, завораживающих своей красотой, о скрипучих лестницах и об узких коридорах усадебных строений, где всегда витал запах костров и готовящейся еды. О горячем чае, заваренном из листьев, хранившихся в пыльных мешках, принесенных из Звенигорода, и о бедной, но такой вкусной еде, приготовленной на огне.
А ещё я думала о безграничном небе над моей головой. Я всем сердцем любила наблюдать за небесами: могла часами лежать на лавке, рассматривая проплывающие пуховки облаков, или гулять, вглядываясь в переливающиеся раскаты молний в грозовых тучах. Я бесконечно любила всю небесную красоту, которую когда-либо только встречал мой взгляд: и красно-розовые закаты, всё ярче и ярче разгорающиеся на горизонте ранними утрами, и восхитительные россыпи звёзд, сияющие в ночной тишине, мглистую серость осеннего небосклона и небесную лазурь лета -- искрящуюся и бездонную.
Уже много после, когда я училась в школе Адвеги, на всех уроках рисования со свободной темой я всегда рисовала небо. Они до сих пор хранятся у меня, все эти тридцать четыре "небесных" рисунка.
Тяжело закашлявшись из-за мучающей меня болезни, я поправила на лице неудобную маску, которую мне пришлось одеть ещё два дня назад, и повернула голову. На месте, где заканчивалась аллея, заросшая теневыносливым кустарником и сорняком, возвышался прекрасный особняк со светло-желтыми стенами и изящными колоннами парадного подъезда. В темноте за этим величавым зданием при желании можно было разглядеть далекие огни приусадебных строений: подобных особняку светло-желтых зданий с колоннами и узкими окнами. В сине-серых сумерках, сгустившихся в этот час, этих строений почти не было видно, зато были видны многочисленные теплые огоньки в их окнах, а ещё огненно-рыжие факелы, зажженные керосиновые лампы и старые фонарики, то и дело мелькающие на городских тропинках, протянувшихся между зданий.
Купол готовился к ночи. К той первой ночи, которую я проведу за его границами. Я снова вытерла подступившие слёзы.
-- Эй, птица, ты уже уезжаешь?
Я обернулась, наткнувшись на серьёзный взгляд Антона Крэйнера. Крэйн, как мы его все называли, стоял в тени на дороге, понуро наблюдая за мной. В его проницательных светло-зелёных глазах блестел холод, и томилась некоторая печаль. Крэйн был одет в джинсы и серую ветровку. Его красно-каштановые волосы торчали из-под вязаной шапки, которую он очень любил носить холодными вечерами. Я опустила взгляд, начиная краснеть. Каким же красивым он был, мой Антон...
-- Да, уже совсем скоро, -- ответила я тихо.
Крэйн был племянником архонта нашего Купола, Михаила Георгиевича Соболева. Антон был старше меня. Ему было уже шестнадцать. А ещё Антон был моим самым лучшим другом. Тем не менее, несмотря на то, что я была в него влюблена, как и большая часть девчонок Купола, он меня совсем не замечал. Ну, в том смысле, что он просто дружил со мной. Крэйн с детства всё время таскал меня за собой, и большую часть времени я проводила с ним и с Женькой, двоюродной сестрой Антона и моей лучшей подругой. Своих подружек Антон, к моему счастью, в нашу компанию не приглашал. Впрочем, подружки у Крэйна частенько менялись, а мы, его друзья, неизменно оставались на своих местах рядом с ним. В общем, я с малых лет всё время бегала с мальчишками-друзьями Крэйна, играя вместе с ними в войну, казаки-разбойники, прятки, салки и прочие игры. Мне это очень нравилось, и я была счастлива, что у меня есть такие замечательные друзья. Женька, двоюродная сестра Антона, была моей единственной подругой. С другими девчонками из Купола я почти никогда своё время не проводила. Да они меня и не слишком-то любили. В основном, из-за Антона. Просто девочки завидовали мне из-за того, что мы с ним всё время общаемся. Женьку они, правда, тоже не любили, но и слова плохого толком про неё сказать не могли: побаивались из-за того, что она была дочкой архонта.