Шум восторженных возгласов пронесся над площадью. Мориэль повернулась к Артемису и взяла его за руку.
— Владыки Океании объявляют торжества открытыми!
В этот момент фонтан нереид посреди площади забил золотыми искрами и дождем конфетти из чистого золота. Музыка заиграла вокруг, заглушая толпу. Из волн со стороны порта поднялись тысячи морских стражей в золотых доспехах, сверкающих, словно огонь в солнечных лучах. Их могучий полководец, Алетий Черновод поднял руку, приветствуя собравшихся. Торжества начались.
В тронном зале творилась неимоверная суета, слуги расставляли подносы с кушаньями, предлагали гостям напитки, гости общались и обсуждали планы. Купол бассейна посреди зала был раскрыт. Нереиды и тритониды, опиравшиеся на бортики бассейна, пили вино из золотых кубков.
Кетона, сидевшая на бортике и что-то живо обсуждавшая с огромным тритонидом, увидев Элию, помахала ей рукой. Элия кивнула и направилась к ним, по дороге схватив бокал вина с подноса проносившегося в спешке слуги. Кетона поднялась и взяла за локоть Элию:
— Элия, хочу тебе представить Гуменида Таори, он князь тритонидов и член Совета Океании. Гуменид, это Элиана, богиня ветра и владычица Эразии.
Голова Гуменида Таори, покрытая острыми плавниками сделала кивок, огромные зеленые глаза осмотрели Элию с ног до головы, рот растянулся в улыбке, обнажая двойной ряд острых зубов. Он втянул узкими ноздрями воздух и жабры на его шее раскрылись.
— Рад познакомиться с вами, богиня ветра, — его голос был густым, как мед, и как будто убаюкивал, — для меня большая честь!
— Взаимно, Гуменид, — ответила Элия, почувствовав внезапную усталость и желание вздремнуть.
— Гуманид, сейчас не время использовать свой шарм, — пригрозила Кетона, и, обращаясь к Элии, пояснила, — одна из уловок тритонидов — чары сна. Когда они хотят показаться милыми, непроизвольно используют их.
Элия украдкой разглядывала тритонида, мощные мускулистые руки, торс и спина которого были испещрены множеством шрамов.
— Прошу прощения, — спохватился Гуменид, — я действительно очарован! Он поднял золотой кубок в честь Элии и сделал глоток. Элия оторвала взгляд от рук тритонида и улыбнулась.
— Вот и она! — сказал Гуманид, рядом с ним вынырнула девушка невероятной красоты. Ее голову украшала коралловая корона, кожа сверкала чешуей цвета жемчуга. — Триона, мы только что познакомились с Элианой.
— О, Элиана, рада приветствовать! — ответила Триона Фаянская, протягивая Элии свою сверкающую руку в чешуйчатой перчатке, — большая честь для меня.
— И для меня! — ответила Элия, пожимая мокрую руку Трионы. Инэль подошел к ним с двумя бокалами, золотой кубок он заботливо протянул Трионе и сказал:
— Для тебя я принес самое крепкое из наших погребов.
Триона благодарно кивнула ему, подняла кубок и произнесла, — за богиню ветра, за торжества в ее честь и за нас!
— За нас! — хором поддержали Элия, Кетона, Гуманид и Инэль.
— Почему ты в перчатках? — Спросил Триону подоспевший к ним Санти, — нет, ты не подумай, перчатки потрясающие. Просто интересно, что ты скрываешь.
Довольный собой, Санти улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой. Триона прищурила глаза, улыбнулась ему в ответ одним уголком рта и сняла перчатку с одной руки.
— Ого! Ядовитый ужас? — Воскликнул ошеломленный Санти, глядя на абсолютно прозрачную руку Трионы, со щупальцами, пронизанными тонкими светящимися прожилками сосудов. — Грозная сила. Каков твой рекорд?
— Сотня существ за то время, за которое ты наденешь свои доспехи, — не без самодовольства ответила Триона.
— Друзья! — послышался громкий голос Артемиса, он поднялся на ступеньку у тронов и, обращаясь к публике, сказал, — рад сообщить вам, что наша великая певица, сирена островов Океании, Аврора Певунья готова выступить сегодня!
Со всех сторон раздались одобрительные возгласы и крики. Музыканты взяли аккорд, и полилась музыка тысячи нежных струн. Момент спустя зазвучал волшебный голос. Элия обернулась в поисках его источника. Сначала она увидела алый водопад волос и корону из морских раковин, а затем Аврора Певунья повернулась в сторону Элии. Синие глаза Авроры смотрели прямо на нее. Элия никогда не слышала более прекрасного пения, она ощутила слабость в мышцах и поспешила присесть на бортик бассейна. Звук голоса Авроры проникал в душу и заставлял забыть обо всем на свете.
Аврора пела о далеких берегах и о прекрасной девушке, живущей на склоне горы. Когда она закончила петь, присутствующие будто вышли из оцепенения и, смахнув морок с глаз, взялись кто за бокалы, кто за руку визави, помогая себе очнуться.