Братья не знали, что Иосиф понимает их. Это обстоятельство послужило не только тому, что стало известно расположение духа братьев, но и осветило внутренний мир Иосифа. Он отошел от них и заплакал. Это было пробужденное горячее братолюбие. Больше того, это было потрясение, вызванное тем плодом, который произвел Бог в сердце суровых людей.
Почему же Иосиф скрывает слезы и опять строго разговаривает с братьями, велит связать перед их глазами Симеона? Несомненно, он поступает как уполномоченный от Бога. Если бы Иосиф ориентировался только на свои чувства, то, наверное, немедленно рассказал бы братьям обо всем. Но он - орудие в руках Бога и в данный момент должен быть суровым. Как попечителю, ему необходимо сейчас тщательно скрывать свои чувства. А это - борьба.
На какое-то время чувства побеждают, и Иосиф отходит от братьев и плачет. А потом он опять овладевает собой и велит связать Симеона.
Иосиф продолжает свое скрытое служение братьям. Он тайно возвращает им их серебро, проявляет к ним доброту и любовь. Он дает им запас пищи на дорогу.
Обнаружив серебро в мешке, братья растерялись. Они оказались в незавидном положении: теперь их могут заподозрить в воровстве. Не поусердствовал ли здесь злой человек? Но братья уже начали понимать, что во всем этом нужно видеть руку Божью. Их страх усиливается: "И смутилось сердце их, и они с трепетом говорили друг другу: "Что это Бог сделал с нами?" Это страх людей, которые пришли к сознанию своей вины, но еще не имеют прощения.
ВТОРАЯ ПЛАВИЛЬНЯ Быт. 42:29-38
Самооправдание братьев перед отцом. Требование от Иакова еще одной отдачи.
"И пришли к Иакову, отцу своему, в землю Ханаанскую, и рассказали ему все случившееся с ними, говоря: начальствующий над тою землею говорил с нами сурово, и принял нас за соглядатаев земли той. И сказали мы ему: мы люди честные; мы не бывали соглядатаями; нас двенадцать братьев, сыновей у отца нашего; одного не стало, а меньший теперь с отцом нашим в земле Ханаанской. И сказал нам начальствующий над тою землею: вот как узнаю я, честные ли вы люди: оставьте у меня одного брата из вас; а вы возьмите хлеб ради голода семейств ваших, и пойдите; и приведете ко мне меньшего брата вашего; и узнаю я, что вы не соглядатаи, но люди честные; отдам вам брата вашего; и вы можете промышлять в этой земле. Когда же они опорожняли мешки свои, вот, у каждого узел серебра его в мешке его. И увидели они узлы серебра своего, они и отец их, и испугались, И сказал им Иаков, отец их: вы лишили меня детей: Иосифа нет; и Симеона нет; и Вениамина взять хотите, - все это на меня! И сказал Рувим отцу своему, говоря: убей двух моих сыновей, если я не приведу его к тебе; отдай его на мои руки; я возвращу его тебе. Он сказал: не пойдет сын мой с вами; потому что брат его умер, и он один остался. Если случится с ним несчастье на пути, в который вы пойдете, то сведете вы седину мою с печалью во гроб" (42:29-38).
Возвратившись домой, сыновья почти дословно пересказывают отцу разговор во время допроса. При этом они снова подчеркивают свою честность: "Мы люди честные, мы не были соглядатаями". Этими словами они хотели убедить Иосифа, а теперь и отца в своей честности. Но честность их распространялась только на поход в Египет за хлебом. В этом случае они действительно были честными, они не были соглядатаями. В глубине же души у них таилось чувство вины против брата. Перед отцом они продолжают играть свою нечистую роль. Они скрывают вину человекохищничества и предательства по отношению к брату. Не является ли это последней попыткой человека избежать признания своей вины? В сердце они признали свою вину, но еще не исповедали ее.
Когда сыновья рассказали Иакову о том, что нашли в своих мешках серебро, он испугался. К страху из-за найденного серебра прибавляется страх за Вениамина, которого Иаков должен был отдать. Он обвиняет своих сыновей, но в его последних словах ("все это на меня") можно заметить предчувствие, что во все переживания и бедствия вмешивается могучая рука Бога.
Страдания и борьба Иакова достигли наивысшего предела, он переживает полное крушение в своей, некогда так бездумно устроенной семейной жизни. Мрачные тучи собрались над головой престарелого патриарха.
Не кажется ли нам, что мы возвратились к истории Иакова? Да, Бог вносит Свои последние поправки в его характер, Иаков и в старости должен глубоко переживать.
Вместе с тем через страдания отца Бог продолжает трудиться над душами его сыновей. Они находятся как бы между двух огней: с одной стороны, страх перед испытаниями от неузнанного ими Иосифа, а с другой - переживания за страдающего отца. Некто сказал, что тяжелейшими адскими муками для человека будут воспоминания о том, что он сделал в своей жизни против других людей. Если это так, то братья находятся в преддверии ада. Страдания отца действуют теперь на них, наверное, не меньше, чем страх за собственную жизнь.
Рувим, как первородный, предлагает своих двух сыновей в качестве заложников. Он чувствует свою вину за Иосифа, чувствует ответственность перед отцом. Не начинает ли в сердце сыновей зреть плод очищения?
Борьба в сердце Иакова еще не закончилась. Он еще не готов отдать младшего сына. Он категорически заявляет, что Вениамин не пойдет с ними.
Глава заканчивается тем, что Иаков видит себя на грани смерти: "Сведете вы седину мою с печалью в гроб". Сознание обреченности на смерть - это последнее испытание на пути креста. Человек не видит больше никакого выхода, но потом, глядя на свою жизнь с позиции вечности, он начинает понимать истинный смысл чудных Божьих путей.
Последняя борьба Иакова и окончательная отдача
"Голод усилился на земле. И когда они съели хлеб, который привезли из Египта, тогда отец их сказал им: пойдите опять, купите нам немного пищи. И сказал ему Иуда, говоря: тот человек решительно объявил нам, сказав: "не являйтесь ко мне на лицо, если брата вашего не будет с вами". Если пошлешь с нами брата нашего, то пойдем и купим тебе пищи. А если не пошлешь, то не пойдем; ибо тот человек сказал нам: "не являйтесь ко мне на лицо, если брата вашего не будет с вами". Израиль сказал: для чего вы сделали мне таков зло, сказав тому человеку, что у вас есть еще брат? Они сказали: расспрашивал тот человек о нас и о родстве нашем, говоря: "жив ли еще отец ваш? есть ли у вас брат?" Мы и рассказали ему по этим расспросам. Могли ли мы знать, что он скажет: "приведите брата вашего?" Иуда же сказал Израилю, отцу своему: отпусти отрока со мною; и мы встанем и пойдем, и живы будем и не умрем и мы, и ты, и дети наши. Я отвечаю за него, из моих рук потребуешь его. Если я не приведу его к тебе и не поставлю его пред лицом твоим, то останусь я виновным пред тобою во все дни жизни. Если бы мы не медлили, то уже сходили бы два раза. Израиль, отец их, сказал им: если так, то вот что сделайте: возьмите с собою плодов земли сей, и отнесите в дар тому человеку несколько бальзама и несколько меду, стираксы и ладану, фисташков и миндальных орехов. Возьмите и другое серебро в руки ваши; а серебро, обратно положенное в отверстие мешков ваших, возвратите руками вашими: может быть, это недосмотр. И брата вашего возьмите, и, встав, пойдите опять к человеку тому. Бог же всемогущий да даст вам найти милость у человека того, чтобы он отпустил вам и другого брата вашего и Вениамина. А мне если уже быть бездетным, то пусть буду бездетным" (43:1-14).
Голод на земле усилился. Выражение: "И когда они съели хлеб, который привезли из Египта" говорит о том, что Иаков и его сыновья отодвинули второе путешествие в Египет насколько только можно было. И если Иаков теперь соглашается отправить Вениамина, то только из-за крайней нужды. Больше медлить нельзя. Нужда заставляет его отдать последнее, хотя он делает еще одну попытку удержать Вениамина у себя. Сыновья категорически заявляют, что не пойдут без младшего брата.
Для Иакова круг замкнулся: перед ним страдание и боль разлуки с Вениамином, а вокруг, по всей земле, царствует голод. Иаков должен выбирать - либо отправить любимого сына в Египет, либо погибнуть вместе с ним от голода. Третьего пути нет. потому что хлеб только в Египте (в руках Иосифа). Находясь в таком безвыходном положении, Иаков начинает обвинять сыновей: "Для чего вы сделали мне такое зло?" Но Бог все повел так, что эти слова - уже не аргумент. Ведь там фигурировало не зло сыновей, а неумолимый допрос со стороны Иосифа, который прямо-таки заставил братьев выдать Вениамина.