Хаято застыл с открытым ртом, не зная, что ответить. Но тут же взял себя в руки и, тряхнув головой, внимательно уставился на дорогу.
— Я не знаю, почему так… Может, потому что после взрыва этой скотины уже не было рядом? А за Сасагаву я волновался, потому и не психанул: ее же могли убить из-за любого неверного движения…
Тсуна передернулся, как от удара, а перевязывавшая руку Такеши девушка взволновано на него покосилась, но в разговор встрять не решилась.
— Хотя Вы правы, это странно. Но я не понимаю, почему всё так произошло. Может, этот тип владеет гипнозом или еще чем-то? Хотя это уже на грани фантастики… А может, это нейролингвистическое программирование? Я слышал о подобном, но мельком. Психологи используют этот метод, чтобы внушить что-то пациенту. Вроде как, используя особые слова и построения предложений, можно добиться от человека необходимой тебе реакции. Может, что-то в этом роде произошло?
— Тогда он нас слишком хорошо изучил, — с сомнением ответил Тсуна, которому слабо верилось в подобное. Вот только промелькнувшая в голове мысль расспросить обо всем Книгу была беспощадно уничтожена. Не потому, что Лия подставила его под удар, и не потому, что он не доверял знаниям демонического фолианта — просто Савада наконец понял, что надо думать самому, а не полагаться на чью-то помощь. Тем более на знания, которые не можешь понять. И потому Тсуна решил, что сам докопается до истины. А точнее, вместе со своими друзьями.
— Ребята, я знаю, что подвел вас, — тихо сказал он, и все напряглись, ожидая его обычных признаний в собственной несостоятельности, однако дождались совсем другого: — Но я обещаю, что теперь буду думать, прежде чем что-то делать. Поэтому очень вас прошу: помогите мне вывести этого человека на чистую воду. Что-то с ним не так, я не знаю, что, но… это ненормально. Он не мог в одиночку устроить всё, что устроил. Может, он и главное звено цепи, может, и мозговой центр, но пока мы не поймаем его помощников, точно не сможем его ни в чем обвинить. Поэтому, пожалуйста, — Тсуна обернулся к друзьям, наклонил голову и сложил руки в просительном жесте, — помогите мне вывести его на чистую воду! Помогите понять, как он разжигает войну кланов!
— Конечно, Джудайме! Положитесь на нас! — ответил за всех Хаято, у которого не промелькнуло и мысли о том, что кто-то может отказаться.
— Сделаем всё, что сможем, — улыбнулся Ямамото.
— И отомстим этому гаду за то, что он сделал, — добавил всё еще раздраженный и злой на немца боксер.
— Я помогу, чем смогу, если от меня будет какая-то польза, — осторожно сказала Киоко, и Тсуна, мельком посмотрев на нее, кивнул.
— Спасибо, ребята! Давайте сделаем это! И попробуем уговорить остальных тоже нам помочь.
— Если Хибари может согласиться помогать, чтобы в Намимори не началась бойня, — поморщившись, выразил свои опасения Хаято, — то Мукуро запросто может сделать ставку на то, что мафиози уничтожат друг друга.
— Вряд ли, — ответил Тсуна, но не беспечно, а сосредоточенно размышляя над словами подрывника. — Мукуро знает, что передел власти не приведет к полному уничтожению мафии. Просто наибольшее влияние получат самые сильные семьи и самые беспощадные. А он против этого. Давайте поверим в Мукуро. А если заметим, что он делает что-то не то, тогда будем разбираться. Но пока он нам только помогал. Так что не будем его ни в чем подозревать. Он сейчас на нашей стороне.
— Как скажете, Джудайме, — поморщившись, согласился Хаято, а Киоко осторожно вмешалась в разговор:
— Знаете, я говорила с Хром-тян недавно. Мы ведь дружим… Так вот, она сказала, что Мукуро-кун против этой войны. Он опасается, как бы к власти не пришли жестокие мафиози, и потому дал своим друзьям указание помогать Вонголе по мере сил и возможности, но не подставляться под удар. Вроде как, главная их задача — выжить, а на втором месте — помочь тебе, Тсуна-кун.
— Спасибо, Киоко-чан, — просиял Савада и, покосившись на хмурого подрывника, радостно сказал: — Вот видишь, Гокудера-кун? Всё не так уж и плохо!
— Но за ним всё равно надо присматривать, — проворчал курильщик, лишенный сигареты.
— Скорее, надо просто быть настороже, — ответил Тсуна, и его друзья согласно кивнули.
***
В штабе Вонголы воцарилась напряженная атмосфера. Хоффман, как и обещал, воспользовался ситуацией, чтобы извлечь выгоду, и выставил произошедшее в столь дурном свете, что Саваде уже ничто не могло помочь, кроме чистосердечного признания. А потому вернувшийся в штаб парнишка, встретивший на крыльце усадьбы злого и явно раздосадованного отца, мысленно уже приготовился к дичайшему разносу. Но, на удивление, отведя сына в его в спальню, Ёмицу первым делом спросил, не пострадал ли он, и начал обрабатывать раны, которые Киоко в походных условиях не могла тщательно продезинфицировать и даже осмотреть: всё же раздеваться Савада категорически отказался.
Ёмицу не стал рассказывать сыну о версии немца, которую тот изложил, позвонив Девятому и переслав ему видеозапись с атакой Гокудеры. Он просто попросил рассказать, что произошло, и Тсуна нехотя признался во всем, что случилось после его прихода к дому Хоффмана. И естественно, отец тут же спросил, зачем он вообще туда отправился и с чего решил, будто это именно немец развязал войну. Тсунаёши потупился, скомкал простыню и поджал губы, но отец, присев перед сыном на корточки, тихо сказал:
— Тсуна, я знаю, что с тобой что-то происходит. Может, тебе кажется, что ты… слегка не в себе, — парень вздрогнул и сильнее сжал покрывало, но отец накрыл его ладони своими, большими, мозолистыми и очень теплыми, и продолжил: — но это не так. Я уверен, что с тобой всё в порядке. Реборн уже около двух месяцев фиксировал какую-то паранормальную активность в доме, на него даже падали предметы и кто-то пытался его задушить, — Тсуна вздрогнул и недоуменно посмотрел на отца, но Лия быстро протараторила:
— Фукс просто пугал его. Он не смог бы задушить при всем желании.
А тем временем Ёмицу закончил свою мысль:
— А еще он сообщил мне, что ты по утрам просыпаешься от… чего-то странного. Словно тебя кто-то будит, но ты не можешь его найти. Ты не сошел с ума, ты что-то видишь или слышишь, и тебе кажется, что это может быть обман сознания, но это не так. Что-то у нас в доме на самом деле есть.
Тсуна поджал губы и подумал, что рассказ о Книге Всезнания был бы сейчас как раз кстати. Вот только всезнание — вещь опасная, и всего пару часов назад решивший как можно меньше прибегать в нему парень осознал, что говорить о нем не стоит. Просто для того, чтобы никто не испытывал того же искушения, что и он сам, ведь оно может привести к трагическим последствиям… А потому Савада решил сказать лишь часть правды.
— Я в начале лета пошел в храм… — не глядя на отца, осторожно начал рассказ Тсуна. — Споткнулся, упал с лестницы и прилег поспать под кустом. Жарко было… а когда проснулся, было уже темно. И я наткнулся… Ты же знаешь, там воронки до сих пор от бомбежек сохранились, — Ёмицу кивнул, не понимая, куда клонит его сын, а тот наконец признался: — Ну и в одной из воронок я случайно увидел шкатулку. Красивую такую… Она из земли торчала. Я ее выкопал, думал маме подарить, а в итоге она оказалась грязная и какая-то дурацкая. Принес домой, открыл, а там была книжка без записей — просто пустая, как дневник для записей. И я порезался о край страницы. Не знаю почему, но решил никому находку не показывать, а на следующий день Реборн отчитал меня за неуклюжесть и потащил в горы. Ты, может, знаешь — я в реку упал…
Ёмицу снова кивнул, всё еще осторожно сжимая ладони сына, но с каждой секундой всё больше мрачнея, а Тсуна наконец перешел к части рассказа, которую решил слегка подкорректировать:
— И в лесу я встретил призрака. Девушку. Она мне помогла найти пещеру, рассказала, как костер разводить без спичек… Она мне жизнь спасла!
Впервые за этот вечер Тсуна посмотрел на отца, сидевшего на корточках перед ним, но тут же его решительность как ветром сдуло, и он, отвернувшись, поведал слегка искаженную правду:
— Оказалось, что Лия — дух, живущий в той самой книжке. И с ней еще двое, но в нашем мире за раз может только один находиться. Я сначала подумал, что спятил, но… в общем, книжка — артефакт магический, и духи там уже много лет заточены. Но они хорошие. В смысле, они на моей стороне. То, что я порезался о страницу, заключило контракт, и они теперь… вроде как меня оберегают до самой смерти. Вот.