— О, не хотелось бы прерывать семейную сцену, — с усмешкой всё же прервал ее Фукс, — но у нас проблемка. Неподалеку Бьянки-чан выжимает из «Фордика» всё, что может, но… в общем, первый визит Наны-доно в Рим начался неудачно. Плюс еще одна куда большая проблема возникла на горизонте…
Но дальше Фукса уже не слушали. Тсуна подскочил, кинулся к телефону, и крикнул отцу:
— Мама в беде!
И грядущая опасность была благополучно проигнорирована. Вот только немец ни капли не расстроился. Хоть ситуация с Ёмицу и вышла из-под контроля благодаря признанию Тсуны, это дало больше плюсов, чем минусов. И Лис уже точно знал, как извлечь из нее максимальную выгоду.
========== 31) Робкое, но искреннее Небо ==========
Первым, что притягивало взгляд в просторной светлой комнате, была кровать. Двуспальная, массивная, с резным деревянным изголовьем и двумя огромными мягкими белыми подушками. Вот только обычного серебристого покрывала на ней в данный момент не наблюдалось: кровать была разобрана и приютила под теплым одеялом, запрятанным в белый пододеяльник, невысокую женщину лет сорока. Крашеные темно-русые волосы растрепались по подушкам безжизненной паутиной, глубокие карие глаза смотрели на высокий потолок, украшенный незамысловатой лепниной, с нотками раздражения и обреченности, перекрываемыми жаждой деятельности. Тонкие пальцы с огрубевшей, чуть шершавой кожей бегали по одеялу, расправляя микроскопические складки. То и дело женщина порывалась встать или хотя бы уговорить окружающих позволить ей не играть в больную, и лишь мертвенная бледность Наны Савада говорила о том, что женщине на самом деле лучше было оставаться в постели. Вокруг нее суетились две девушки: Киоко Сасагава, надевшая поверх школьной формы светло-бежевый фартук, и Хром Докуро, скинувшая куртку цвета хаки и внимательно следившая за состоянием матери босса, то и дело бегая к доктору Шамалу за советом.
Нану привезли полчаса назад, а точнее, ее принес Тсуна, долетевший до места происшествия и вытащивший мать из искореженного автомобиля. Бьянки, встречавшая ее в аэропорту, сражалась с шестью вражескими солдатами, решившими, как оказалось, избавиться от одного из сторонников Вонголы, пока он был относительно беззащитен и не мог рассчитывать на скорое прибытие подмоги. Вот только враги просчитались: «Ядовитый Скорпион» Бьянки была отличным воином, и к тому времени, как Тсуна добрался до места происшествия, нападающих осталось трое. Вот только если бы не он, девушке пришлось не сладко: силы ее были уже на исходе, ведь сестра Хаято вынуждена была оставаться рядом с машиной, чтобы защитить потерявшую сознание Нану, и потому ее передвижения были сильно ограничены.
Как только Тсуна приземлился на пустынную дорогу, перекрытую полицейскими шипованными лентами, призванными прокалывать шины автомобилей, он попытался вступить в бой, но Бьянки приказала вытаскивать мать, и Савада кинулся к искореженному автомобилю, из-за прокола шин съехавшему с дороги и врезавшемуся в дерево. К сожалению, все бронированные авто были на задании, потому «Скорпиону» пришлось ехать за Наной на обычном «Форде», и это привело к катастрофе. Савада получила множественные порезы от разбившихся стекол, сотрясение мозга от удара головой и глубокую рану на левой руке, породившую сильное кровотечение — искореженный лист металла перерезал вены и мог лишить этим мать Тсунаёши жизни. Вот только он успел ее спасти.
Вытащив мать из машины, Тсуна занялся перевязкой. Руки, задрожавшие при виде груды металлолома, в которую превратился «Форд», сейчас действовали четко и уверенно, глаза уже не заволакивал туман, подкатившая к горлу паника отступила. Просто потому, что, подбежав к машине и увидев истекавшую кровью, бледную, не шевелившуюся мать, Тсуна почувствовал, как земля уходит из-под ног, но был пойман под руки Вторым Стражем. И ледяное прикосновение давно мертвых ладоней вкупе с тихими, но очень уверенными словами: «Она жива», — заставили Тсуну отбросить собственные эмоции и броситься на помощь раненой. И потому вытаскивал мать из салона, перевязывал раны и пытался привести ее в сознание Тсуна уже четко и уверенно, без тени сомнений, колебаний и страха. Он просто понимал, что счет идет на минуты. И потому для истерик времени нет.
Ёмицу прибыл на помощь Бьянки, когда сын уже начинал перевязку. Он лишь бросил короткий взгляд на свою семью и, тряхнув головой, кинулся в бой. Никто не заметил, как янтарные глаза заволокла мутная пелена боли и отчаяния. Потому что Савада Ёмицу умел брать себя в руки гораздо лучше сына. И он начал атаковать врагов не с целью отомстить, а с целью уничтожить угрозу: обдумано, спокойно, не поддаваясь панике. И вскоре бой был закончен: пятеро нападавших убиты, один взят в плен главой CEDEF, Бьянки получила несколько глубоких, но неопасных ранений, а Нана пришла в себя. И Тсуна, ничего не объясняя матери, подхватил ее на руки и на полной скорости помчался в штаб. А Ёмицу, со всей силы ударив последнего нападавшего в челюсть, сплюнул, пнул серый, оскалившийся на небо острыми клыками щебня асфальт, и помог Бьянки сесть в свою машину. Всего один удар содержал в себе ненависть и боль лидера разведки Вонголы. Он не убил человека, которого мечтал разорвать в клочья. И виноват в этом был далеко не пацифизм, избытком которого Савада Ёмицу не страдал — просто он должен был допросить врага, и получение информации для предотвращения новых диверсий было намного важнее вымещения эмоций. Он это отлично понимал. И всё же едва сдержался от нанесения травм, несовместимых с жизнью…
Шамал, осмотревший Нану и зашивший ее раны, после переливания крови отправил женщину в комнату ее сына и велел девушкам, вызвавшимся позаботиться о той, кого безмерно уважали, не оставлять ее одну ни на минуту и не давать нарушать постельный режим. Вот только госпожа Савада, привыкшая крутиться как белка в колесе, лежать категорически не хотела, и это приводило к постоянным попыткам уломать «сиделок» на послабление режима.
Тсуна, решивший присутствовать при допросе «языка», оставил мать лишь после того, как Шамал сказал, что ее жизнь вне опасности, однако рассказать ей, что происходит, парень не решился. Да она и не спрашивала — лишь как-то очень печально смотрела на сына и улыбалась ему краешками губ, когда отчего-то вдруг словно повзрослевший парень на руках относил ее в собственную спальню. Он боялся сказать ей правду о мафии, но понимал, что иного выхода нет, вот только решил сначала дать ей прийти в себя, а себе — время собраться с мыслями, и поэтому отправился на допрос. А еще потому, что хотел увидеть глаза человека, способного так легко, без тени сомнений уничтожить мирную, никому никогда не причинявшую вреда женщину… Вот только оказалось всё довольно прозаично. На Нану нападавшим было плевать, они просто хотели уничтожить «Ядовитого Скорпиона», так удачно оставшегося без прикрытия. И им это почти удалось, ведь если бы подмога не пришла… а она не могла прийти. Просто потому, что у Бьянки не было времени ее вызвать. И Тсуна понял, что Книга Всезнания — очень странный демонический артефакт. Артефакт, способный как уничтожить миллионы, разрушив жизни всех вокруг, даже своего Хозяина, так и спасти, даже если о спасении Хозяин не просил… Только вот Савада не понимал, что законы причины и следствия никто не отменял. И далеко не каждому Хозяину Книги Стражи помогали в подобных ситуациях…
На добро у людей чести принято платить добром. Даже если их честь привела к бесконечным мучениям в оплату грехов.
Допрос завершился лишь под утро, и Тсуна, помаявшись минут десять под дверью кабинета, в котором закрылся отец, чтобы сравнить показания пленника с данными, известными их семье, решил проведать мать. Шамал, которому Тсуна постоянно отсылал смс с вопросами о состоянии матери, устав от сообщений, позвонил будущему боссу и недвусмысленно посоветовал ему посмотреть на часы и вспомнить о совести, что окончательно успокоило Саваду. Нервное напряжение спало, и благодаря этому медленно, но верно в нем поднимала голову привычная нерешительность. Тсуна задался вопросом: «Рассказать всё маме самому, или это должен сделать отец?» А еще ему хотелось ее проведать, но гордость шептала, что раз всё это время он пытался выглядеть перед родителями взрослым и избегал их, то сейчас идти на контакт и показывать «слабость» было бы неуместно. Вот только в ответ на такие мысли Тсуну похлопали по спине, и он поежился от холода.