Если паранормальные способности были изначально заложены в немце, а экстренная ситуация их пробудила, парням надо было срочно возвращаться в Италию и приступать к изучению информации, собранной Мукуро. Если же бандитов рассорило нечто, скрытое в храме, требовалось выяснить, что это было, и понять, как оно работает. Но если это нечто и впрямь находилось в храме, как оно пробудилось и от чего? Просто от присутствия рядом группы людей? Тогда почему оно не пробуждалось раньше, во время раскопок?
И Тсуне казалось, что он мог бы дать ответ. Но ему не хотелось верить в худшее.
Впрочем, «куда уж хуже»? Вольфрам долго смеялся, считывая противоречивые эмоции Савады, две с половиной недели назад услышавшего от Бьянки страшную новость. «Поскольку церемония наследования была сорвана, и Тсунаёши не является официальным наследником Вонголы, Девятый временно поставил под вопрос его кандидатуру. „Каким-то чудом” главы сильных семей узнали о том, что Тсуна „угрожал торговцу оружием и пытался отобрать у него товар с помощью банального нападения, выставленного как последствие спора”. Так что теперь они сомневаются в выборе Девятого и уже не раз присылали письма с вопросом: „Неужели нам и правда придется сотрудничать с бесчестным боссом Вонголы? Ведь эта семья является гарантом справедливости. Подобное поведение недопустимо для того, кто будет решать разногласия других семей!” Проще говоря, Хоффман пустил слух о том, что Тсуна пришел к нему на склад и попытался выкрасть оружие, затеяв спор и спровоцировав драку. В свете последних событий никому это не показалось странным: воюют практически все. Только вот грабить свободных торговцев оружием считается дурным тоном — с такими людьми не захочет иметь дело ни один бизнесмен, да и мафиози будут крайне неохотно идти на сделки. Поэтому Тсуна может лишиться титула наследника. Если он не докажет, что Хоффман лжет, то потеряет доверие боссов других семей, а значит, Девятый не станет передавать ему пост, ведь лидеру Вонголы должны доверять».
Эта речь, сказанная сестрой Хаято на одном дыхании, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Гокудера, несмотря на колики в животе, громко возмущался и, стараясь не смотреть на сестру, поливал немца отборными ругательствами. Ямамото пытался выяснить у Бьянки подробности, и девушка, раздражено сжимавшая кулаки, нетерпеливо поясняла детали, постоянно спрашивая у Савады, что тот намерен делать. Хибари казался отстраненным и безучастным, но полный немой злобы взгляд, прожигавший столешницу, говорил о многом. Мукуро же был мрачнее тучи и исподлобья смотрел на босса, который окончательно растерялся — только он смирился с уготованной ему участью, как она оказалась под вопросом, и сам Тсунаёши был поставлен перед выбором: доказать свою невиновность и вывести Хоффмана на чистую воду, после чего унаследовать титул Десятого, либо пустить всё на самотек и получить то, о чем мечтал — избавление от роли мафиози. Буквально полгода назад Тсуна бы выбрал второй вариант: постоянные неприятности мира мафии и сама роль босса его, мягко говоря, не устраивали. Вот только сейчас выбор уже был не столь очевиден.
Сначала Тсуна подумал о том, что Хоффмана необходимо вывести на чистую воду в любом случае. И Фукс довольно кивнул, зная, что его никто не увидит. Затем парень почувствовал, как поднимает голову эгоизм и собственная жажда покоя: не трогая немца, он получил бы долгожданную свободу. И эти две позиции начали борьбу за лидерство. На это Фукс лишь беззвучно рассмеялся и закатил глаза. Затем Тсунаёши подумал, что мог бы найти доказательства вины Хоффмана и предъявить их мафии, но себя не оправдывать — чем не идеальный вариант? Но идеала в мире нет, и Тсуна это понял, когда эйфорию развеяла печальная мысль: кто поверит человеку с запятнанной репутацией? Кто поверит не доказавшему свою невиновность грабителю? Да его не станут даже слушать! А если удастся рассказать о своих догадках и привести доказательства, возникнет логичный вопрос: начал ли Тсуна искать эту информацию, чтобы обелить свое имя и доказать собственную невиновность и невиновность кинувшего динамит Хаято, или же он сделал это ради мира, а история с динамитом стала толчком к мысли о виновности Хоффмана в кризисе мировой мафии. В любом случае получалось, что если Тсуна добьется суда, если его историю выслушают и посмотрят на доказательства, история с Хаято, динамитом и «попыткой выкрасть оружие» будет разъяснена, а значит, и титул Десятого окажется вне опасности. Но как же не хочется его получать!..
Вольфрам долго смеялся, следя за мыслительным процессом Хозяина. Стража забавляла борьба человека с самим собой и спор его желаний с идеалами. Вот только Тсуна, наконец, сделал выбор, и немцу резко стало не до смеха. Савада принял решение вывести Хоффмана на чистую воду несмотря ни на что, ради мира и стабильности, ради сохранения жизней простых людей. И Фукс подумал, что этот парень вполне может оказаться одним из немногих, делающих на развилке добра и зла верный выбор. Страж улыбнулся.
Объявив, что в любом случае собирается раскопать доказательства вины Клауса, Тсуна спросил, останутся ли друзья с ним. Вопрос был неуместен, и Саваду обругал Рёхей, подколол Мукуро, засыпал возмущениями Хаято и подбодрил Ямамото. Хибари же сказал, что в любом случае делал это не ради Савады. Бьянки облегченно вздохнула, а парни, бурно обсуждая «неспортивное поведение» немца, разошлись по своим комнатам, чтобы на следующий день начать претворять недавно составленный план в жизнь. И через три дня Тсунаёши, играя роль стоп-крана вспыльчивого комитетчика, оказался в душном, жарком, неспокойном Египте.
Страна давно почивших фараонов две недели смеялась над чужеземцем, методично расплавляя его беспощадным огнем Ра. Савада Тсунаёши оказался в тупике.
— И что нам теперь делать? — уныло спросил спутника Тсуна, внимательно разглядывая песок под ногами. Они шли мимо ставших уже привычными каменных стен, но даже не приглядывались к ним: слишком тщательно за время экспедиции был изучен каждый выступ.
— Мы восстановили события того дня, вот и подумай, — отозвался Хибари, лишившийся из-за этой поездки любимой канарейки и ставший на одну сотую долю более разговорчивым. Просто Савада не был «жалким травоядным», а кроме него в бескрайней пустыне не было ни души. Да и это Небо было всё же куда лучшим собеседником, чем абсолютное одиночество…
— Труп был найден в одном из коридоров храма, ведущих к подсобным помещениям, — на автомате начал восстанавливать факты Тсуна. — Реконструкция показала, где должен был прятаться Хоффман, чтобы напасть на врага со спины — в небольшой «комнате» с тремя выходами, а точнее, с прогалами в стенах. Но там нет ничего необычного, разве что стены довольно высокие, даже потолок в одном месте сохранился — нависает козырьком, потому песка там немного меньше, чем в соседних «помещениях». Но там явно нет ни тайников, ни каких-то подземных схронов. Так что же нам искать?
— Тебе подумать велели, а не перечислять очевидное, — раздраженно бросил комитетчик, яростно боровшийся с жарой. Правда, тяжкий вздох Савады, который и так уже всю голову сломал над этим вопросом, заставил Хибари дать тому подсказку: — В руинах не могло быть древних ценностей. Духи там обитать тоже не могли. Но то травоядное получило мистическую помощь. Если отбросить вариант с природными способностями организма, остается единственная возможность.
— Что нечто, найденное им в руинах, появилось тут не в древности? — уныло уточнил Савада, отчаянно гнавший от себя эту мысль, но вынужденно принявший ее ввиду отсутствия альтернативы.
— Его могли сюда положить или заточить. Легенды о духах гласят, что их можно запечатать в предмете, независимо от его размера. Дух могли заточить даже в самих стенах. Если, конечно, это был призрак.
— А если нет… — Тсуна вздохнул так, словно пробежал марафон, а затем покосился на Вольфрама. Тот с усмешкой шагал по энергетическим потокам, не испытывая ни малейшего дискомфорта от погоды. Правда, его душила несуществующая веревка, но это не бросалось в глаза, и Тсуна ему позавидовал.