— Именно! — просиял Хоффман, а холодный взгляд синих глаз словно пытался пробурить в нем дыру размером с футбольный мяч.
Тсуна призадумался. Лия поджала губы. Диана начала делать массаж своему войну, а тот усмехался, понимая, что противник не осознавал своего положения.
— Хотите сказать, — наконец осторожно спросил парень, — что даже если я не грешу, и даже если не использую Книгу, сам факт заключения контракта — это уже огромное черное пятно на моей карме?
— В точку, — кивнул Хоффман. — Знаешь ли, мне достался артефакт, который имеет одного постоянного духа. Этот дух живет в Мече уже более двух тысяч лет и никогда не покинет свою тюрьму. Моя прекрасная Диана — вечный пленник артефакта. Но что насчет твоих духов?
Тсуна вздрогнул. Наверняка Книгу создали задолго до появления в ней Лии! Но тогда кто же был Стражем лет пятьсот назад? А четыреста? А триста? А тысячу?!
И кем был тот несостоявшийся спаситель, что дал знать Лие и Вольфраму о готовящемся предательстве?
Ветер холодным сквозняком промчался по пустому складу и взметнул облако пыли. Тсунаёши отделяла от Клауса жалкая пара десятков метров, ветер и припорошенный серой пылью млечный путь яркого света. Преодолей его, уничтожь мешающий записи аппарат, вытряси из Хоффмана признание на камеру и убей его! Но что если аппарат не в стуле, а где-то еще? Что если он умрет, но не признается, и ты станешь злодеем? Что если у него припрятан еще какой-нибудь туз в рукаве вроде ядовитого газа? И что если Хоффман всё же прав?
Лия сложила руки на груди и отступила в темный угол. Она бы не ответила на вопрос Хозяина, если бы тот не сделал запрос. Всё это время они лгали. Все они: Лия, Ребекка, Вольфрам. Они умалчивали главное. Какую кару влечет сам факт заключения контракта с демоническим фолиантом?
— Твой дух не столь древний, правда? — рассмеялся Хоффман, выводя Саваду из оцепенения. — Рассказать, почему? Мне поведала Диана. Мы с ней, знаешь ли, довольно близки, и она очень любит рассказывать занимательные истории. Одной из них было повествование о плате за контракт с Гримуаром Совершенства.
Тсуна тряхнул головой, словно собака, отгоняющая назойливых мошек. Его голова гудела. Он и подумать не мог, идя сюда, что узнает что-то настолько ужасное! Настолько… очевидное.
— Эту историю моей дорогой Диане поведал перед тем, как заточить ее навечно в Меч, сам Сатана. Итак, семь смертных грехов имеют своих покровителей-демонов — сильнейших в Преисподней. Однажды они собрались все вместе и решили уничтожить мир, а точнее, устроить Ад на Земле. И создание артефактов показалось им интересной идеей. Зачем крушить мир армией демонов, если можно всего лишь дать людям оружие, что поможет им самим превратить окружающую действительность в Преисподнюю? Так было решено создать семь артефактов, один из которых принадлежит мне, а второй — Вам. Они созданы по одному принципу, поскольку разные придумывать было ни к чему, но ввиду специфики каждого из них, работают немного по-разному. Меч будит в людях ненависть, гнев, ярость, что вызывает раздоры, споры, драки, войны… Конфликты, одним словом. И тот, кто их вызывает, ясное дело, тут же становится грешником! На его совести ведь не совсем невинные, но жизни. Он попадает в Ад навечно. Но поскольку дух Меча всегда сразу предупреждает о том, как артефакт работает, многие пацифисты, случайно заключившие договор, игнорировали уговоры духа и отказывались порождать сражения. Они не становились грешниками. И это было очень печально для демонов: игрушки уплывали от них. Но и в Рай эти люди попасть не могли: шутка ли, контракт с демоном! Хоть и случайный. Их карма была запятнана, и после смерти они отправлялись в нижний Ад, пытать грешников во имя искупления собственной кармы. А нижний Ад — не самое приятное местечко, так что их самих поджаривал раскаленный воздух, белые от жара камни и кипяток вместо воды. Так что это не многим отличалось от участи тех, кого пытали, только им, при всей их пацифистичности, приходилось еще и людей мучить. В добавку к физическому наказанию, их ломали морально, скажем так. То есть их кара была даже более жестока, чем кара грешников. Ирония судьбы!
Хоффман издал смешок, похожий на лай, и, наконец, заговорил о главном. О том, что заставило холодную каплю пота пересчитать позвонки Савады.
— Моя дорогая Диана обречена на вечность в Мече, потому ее просветили насчет остальных артефактов, чтобы она знала, с чем может столкнуться в своей бесконечности. Насчет Гримуара Совершенства в том числе. Знаешь ли, духи артефактов способны чувствовать присутствие рядом другого духа, благодаря этому я и узнал о Вашем с Гримуаром прибытии в город. Диана сообщила. И благодаря этому же я знал, что следующий, кто придет ко мне, мой злейший ваг. Он ведь обладает Фолиантом! А им хотел обладать я. Понимаешь ли, у Фолианта три духа, и, ввиду специфики артефакта, они частенько меняются.
Тсуна сглотнул. Только вот слюны во рту не было — его иссушил, превратив в пустыню, ужас.
— Книга — замечательная вещь. В отличие от Меча, она умеет заставить себя использовать, но в то же время не обязательно делает Хозяина грешником. Конечно же, знания можно использовать во зло, как большинство и поступают, поскольку искренне верят, что от пары вопросов ничего плохого не случится. Два, три, десять — и они уже втянулись, а дальше им становится плевать на всё, и они начинают грешить, не замечая этого. Искушение Книгой много больше искушения Мечом. Потому на него попадается больше народу. Книга несет демонам богатую жатву. Но вот в чем проблема — некоторые всё же отказывались использовать ее, а отдельные уникальные личности и вовсе умудрялись использовать артефакт во благо рода людского, соответственно, при этом не падая в пучину греха. И что с такими делать, как их наказать? С одной стороны, они заключили контракт, в Рай им путь заказан. А с другой, если человек творил добрые дела демоническим артефактом — вот ведь ирония судьбы! — он ну никак не может оказаться в Аду. Не может даже стать тем, кто пытает грешников, ведь он творил добрые дела с помощью Книги, а не был отстранен от мира, пряча Меч в тайнике и стараясь о нем не вспоминать. И Бельфегор придумал гениальный выход!
Тсуна сделал шаг назад и затряс головой.
— Те, кто не грешит, и будут Стражами.
Тсуна замер. Как бы он хотел отмотать время назад и никогда, никогда, никогда не слышать этого! Ни единого слова! Иногда знание — это сила, а иногда — слабость. Оно заставляет колени подгибаться, а руки дрожать от бессилия. И знание будущего — самое страшное из знаний.
— Но скажите, герр Савада, разве не интересно Вам узнать, можно ли расторгнуть контакт на самом деле? Да, считается, что человеку не разорвать этих пут. Да, Книга наверняка сказала, что от нее не избавиться. Но почему мы должны смириться со своей судьбой? У Вас есть безграничные знания, у меня — сила, способная стравить демонов и развязать войну в Аду. Так почему бы нам с Вами не объединить усилия? Не ради мира во всем мире, не ради наживы и не ради уничтожения живых существ. Почему бы нам не объявить войну тем, кто мечтает нас уничтожить, и не остановить их? Это было бы справедливо, разве нет? Ответить ударом тем, кто нанес первый. Уничтожить тех, кто уже уничтожил миллиарды и сотрет с лица земли еще больше. Почему бы и нет? Потому что я развязывал войны здесь? Признаюсь честно, мне как-то не интересны чужие жизни, но мне очень важна моя. А посему, предлагаю сделку. В одиночку мне не победить демонов. Вам тоже, потому как даже с Книгой Вы не успеете ответить на одновременную атаку всех сильнейших демонов. Так почему бы мне не стать мечом, а Вам — щитом? Подумайте, герр Савада. Ведь у нас есть шанс спасти свои души и множество других, что будут захвачены артефактами после нашей смерти.
Уничтожить демонов? Спасти людей? Развязать войну с Преисподней и победить? Это такая плохая шутка?! Хоффман не шутил. Он сверлил Саваду внимательным немигающим взглядом и даже не улыбался. Предложение было сделано всерьез. Росомаха уже всё продумала.
Холодная капля испарины скатилась по смуглому виску и упала на пыльный бетон. «Лия, — подумал Тсунаёши, — а что будет с теми, чье место займет Хозяин?»
— Это единственное, чего Книга нам не говорит, — мрачно ответила Страж. — И не скажет даже Хозяину в ответ на запрос. Единственное табу, информация, недоступная никому, кроме Бельфегора. И хотя истинное имя этого артефакта «Abyssus scientiae» — «Бездна знаний», на это знание она не даст взглянуть никому.