— Но Вы же замерзнете. Идемте вместе.
Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
— Как скажешь! — подняв руки, словно сдаваясь, девушка двинулась в чащу, и Тсуна поспешил следом. — Только давай ты вперед, а то не люблю, когда кто-то находится у меня за спиной.
Парень послушался и, обогнав незнакомку, ускорил шаг. Она ступала по земле неслышно, словно и вовсе не касалась ее, а под ногами Савады ветви с треском ломались, оповещая хищников о том, где находится добыча. Порой парень оглядывался, проверяя, на месте ли его спутница, и ощущение некой неправильности происходящего в нем лишь крепло, но брюнетка не предпринимала попыток к бегству, не пыталась атаковать и вообще словно была не здесь — черные глаза подернулись мутной пеленой, а взгляд стал абсолютно отрешенным. И Тсуна не находил обоснования плохому предчувствию, накрепко поселившемуся в его душе, но с каждой минутой всё меньше хотел следовать по указанному маршруту. Вот только ровно через сто метров, как и обещала девушка, лес оборвался перед скалой, нависшей козырьком над невысокими деревьями и кустами, а почти нетронутые дождем ветви, лежавшие на практически сухой земле, вмиг развеяли все сомнения парня, не сумев, впрочем, уничтожить крики интуиции Вонголы.
Бросив на спутницу удивленный взгляд, не ожидавший подобной точности парень кинулся собирать хворост, а девушка, скрывшись от дождя под козырьком, но не принимая абсолютно никакого участия в сборке топлива для костра, спросила:
— Ты хоть знаешь, как разводить костер без помощи спичек и зажигалок?
Савада опешил. Нет, он, конечно, слышал как это делается, но никогда не пробовал, да и знания эти были крайне поверхностные, а потому вопрос застал его врасплох. Пара секунд тишины и попыток найти ответ в глазах незнакомки ни к чему не привели, и парню ничего не оставалось, кроме как смущенно рассмеяться, продолжить сбор хвороста и признаться:
— Примерно знаю, но впервые попытаюсь это сделать. Надеюсь, получится. А ты умеешь разводить огонь?
— Знаю, как это делается, могу дать совет и ценные инструкции, — отрапортовала брюнетка, складывая руки на груди и насмешливо глядя на незадачливого собирателя веток. — Если тебе нужно что-то узнать, просто скажи, я дам ответ.
— На любой вопрос? — съязвил Тсуна, для которого не прошло даром общение с друзьями, особенно с Гокудерой, любившим язвить всем и каждому, кроме босса. Фанатичная привязанность Хаято к Саваде поражала окружающих, но только не самого Тсуну, который смущался, краснел, но понимал, что искренняя вера в него «Правой руки», Хранителя Урагана Вонголы и просто одного из лучших друзей дает ему силы двигаться вперед, а еще имеет под собой слишком прочное обоснование, так что пересуды окружающих не особо волновали привыкшего к шушуканью за спиной «бесполезного тунца».
— Именно, — с усмешкой ответила на саркастичное замечание девушка, и Тсуна, смерив ее недоверчивым взглядом, спросил:
— Ну а если я спрошу, сколько звезд на небе, ответишь?
— Отвечу, но мой ответ ты проверить не сможешь — какой смысл его задавать? — парировала брюнетка.
— Тогда скажи, на какой странице манги «Баскетбол Куроко» Куроко впервые говорит Кагами, что он тень? — Тсуна ухмыльнулся и продолжил собирать хворост, правда, тут же почувствовал острый укол совести. «И зачем я ее подначиваю?» — пронеслось у него в голове, однако в следующую секунду девушка рассмеялась и ответила:
— Первый том, тридцатая страница, учитывая цветные. Вот только знаешь, я ответила лишь потому, что иначе ты не поверишь мне. Обычно такие вопросы я игнорирую.
Тсуна удивленно воззрился на собеседницу, и мысли лихорадочно забегали от вопроса к вопросу. «Кто она такая? Неужели и правда знает всё на свете? Я и то знаю номер этой страницы только потому, что первый том зачитал до дыр, но разве может такое быть, чтобы и она была фанатом этой манги? Что вообще происходит? И почему мне кажется, что я ввязываюсь во что-то неправильное? Ааа, Реборн, ну почему тебя тут нет? Ты бы точно сказал, что не так с этой девушкой!»
— Доберемся до пещеры, я объясню, кто я, — прервал его размышления их объект. — Здесь холодно, и ты можешь заболеть, если не развести костер, так что чем быстрее мы окажемся в пещере, тем быстрее ты поймешь, что происходит.
Парень поморщился и вернулся к сбору хвороста, не заметив оценивающий, пристальный взгляд черных глаз, насмешливый и чуть печальный. А дождь становился всё сильнее, и капли, барабанившие по земле рядом со скалой, навевали невеселые мысли и холод.
— А ты мне помочь не хочешь? — прервал звенящую тишину Савада.
— Нет, — лаконичный ответ, не терпящий возражений.
Проворчав что-то неразборчивое, но явно не слишком лестное в адрес своей спутницы, Тсуна наконец набрал достаточное количество пригодных для растопки ветвей, но, прежде чем выйти из-под козырька, был награжден ценным советом по сохранности топлива от влаги. Скинув промокшую олимпийку, парень завернул в нее хворост, прижал его к груди и, склонившись над своей ношей, со всех ног кинулся в направлении, указанном спутницей — к пещере, которой могло и не быть… Впрочем, девушка не обманула. Три минуты бега завершились удачей — перед Савадой возникла очередная скала, в которой зияла дыра. Спрятавшись в темноте, парень бросил на землю свою поклажу и осмотрелся, но ни следов засады, ни чего-либо примечательного не обнаружил. Сводчатый потолок смыкался над его головой сантиметрах в сорока, а глубиной пещера была метров десять. В самом ее центре виднелось кострище, обложенное круглыми камнями, покрытыми сажей, а у дальней стены было сложено немного сухих дров, слишком толстых, чтобы использовать их для растопки, но отлично подходивших для разгоревшегося костра. Больше в пещере ничего не обнаружилось, разве что всё небольшое пространство было усеяно мелким мусором: листвой, прутьями, обертками из-под сигарет…
— Впервые пожалел, что не курю, — пробормотал парень и, накинув на плечи олимпийку, отнес хворост к кострищу.
— Не советую начинать: никотин зачастую вызывает рак легких, — было ему ответом.
Обернувшись, Тсуна увидел свою спутницу, зашедшую следом за ним. Скинув с головы капюшон черной хламиды, накинутый еще под козырьком, она подошла к парню и, внимательно посмотрев на дрова, скомандовала:
— Разводи костер. Если возьмешь эту деревяшку, — она указала на толстую сухую ветку с углублением, — положишь в нее сухой травы, коей здесь довольно много, поставишь вот этот прут в углубление, прямо на траву, — последовал кивок в сторону небольшой ветки, лишенной сучков, — и будешь вращать его между ладоней, то есть шанс развести огонь. Попытаешься?
— А почему ты сама не хочешь попытаться? — вскинул бровь парень, чуть раздраженно глядя на пепел в кострище.
— Мне по штату не положено, — отмахнулась девушка и уселась на землю, словно не замечая раздражения спутника. — Но я могу уйти, если тебя расстраивает мое поведение.
Тсуна не ответил — он лишь поморщился и, следуя указаниям странной знакомой, начал разводить огонь. Тишину нарушало мерное биение тяжелых холодных капель о землю, а ладони Савады горели от боли. Тонкая ветка мелькала в них с бешеной скоростью, а брюнетка лишь тоскливо смотрела на парня и давала советы, но не предпринимала попыток помочь. Минут через десять от травы к потолку зазмеилась тонкая струйка дыма, и вскоре алые языки пламени охватили сухую траву. Осторожно добавив в крошечный костер бумагу от двух сигаретных пачек, Тсуна начал подкидывать в огонь небольшие прутья, и вскоре костер разгорелся, даря тепло, свет и надежду продрогшему путнику и этому крошечному островку незатопленного дождем мира.
— Есть! Получилось! — вскинув руки, воскликнул парень и, радостно улыбнувшись, посмотрел на спутницу. Та вяло кивнула и словно нехотя протянула:
— Раз тебе больше не угрожает смерть от переохлаждения, можно начать обещанный экскурс в мою биографию и пояснить, что к чему, так?
— Ну, полагаю, что да, — почесав кончик носа, ответил Тсуна и с любопытством воззрился на собеседницу.
В ярком, бликующем свете костра черты ее лица казались еще болезненнее, чем в сумерках леса. Красные сполохи плясали на белой, поразительно тонкой, испещренной сетью сосудов коже, окрашивая ее в неестественно-розовый цвет. Игра светотеней подчеркивала чрезмерную худобу, выпирающие скулы, запавшие глаза, и девушка казалась мертвецом, восставшим из могилы, а насмешливый, но словно неживой взгляд черных глаз добавлял уверенности в том, что у костра грелся мертвец. Но ведь зомби — это сказка для детей, а мистика — лишь попытка отказаться от поиска логического объяснения неизведанному! Или всё-таки нет?