— Он в порядке?..
Задержать дыхание. Сжать кулаки так, что фаланги побледнели. Впиться взглядом в крошечную трещину на асфальте… Выдох.
Савада разжал кулаки, и телефон чуть не упал, но он вовремя спохватился и вновь прижал его к уху. Дослушав собеседницу до конца, Тсуна сказал, что скоро будет, поблагодарил ее и нажал «отбой».
— Папа… он попал в неприятности, но с ним почти всё в порядке, — слабо улыбнувшись пристально смотревшим на него друзьям, сообщил он. — Там… там ерунда какая-то, папа ехал на переговоры, но они сорвались: ему начали предъявлять непонятные претензии, и как он ни старался всё уладить, ничего не получилось. Начался бой, Лар сказала, наши еле сумели отступить: семья Росси была на удивление агрессивной. Как никогда раньше. Папу ранили в левое плечо, он сейчас на попечении доктора Шамала, и тот говорит, что всё будет в порядке. Только вот… левое плечо. Там же сердце! — неожиданный возглас Тсуны, до этого говорившего тихо и словно отстраненно, будто он и сам еще не осознал произошедшее, заставил его друзей вздрогнуть. А Тсуна вскочил и, забегав туда-сюда по аллее, затараторил:
— Так нельзя! Сколько мы еще будем ждать? Почему мы вообще должны ждать?! Мы не можем ничего узнать, папа не может… никто не может! Но ведь… если всё так оставить, будет только хуже! Почему мы должны позволить людям умирать? Потому что тогда меня могут упечь в психушку? Или звания Десятого лишить? Или потому что меня могут обвинить в том, что эта информация только навредит? Да не хочу я так! Плевать мне! Пусть говорят, что я спятил, пусть что хотят делают! Так нельзя!
— Тсуна, успокойся, — попытался было воззвать к разуму друга Такеши и пошел к нему, но стоило лишь мечнику поймать Саваду за запястье, как тот отдернул руку и, сжав кулаки, едва слышно прошептал:
— Мне нужно это знание! Кто за всем этим стоит? Где они? Зачем им это надо? Как нам остановить их?
— Глупый маленький мальчик, — вздохнув, безучастно прокомментировала происходящее Лия. А Тсуна, втянув голову в плечи, сжимая кулаки и глядя на асфальт полным отчаяния взглядом, ждал вердикта. И он его дождался.
— Клаус Хоффман, тридцать пять лет, немец. Не женат, зарабатывает на жизнь торговлей оружия. Он главное звено цепи, не будет его — не будет всей этой ситуации. Войне кланов он способствует ради процветания собственного бизнеса. Впрочем, как и любой другой войне, где у него есть свой интерес. Сейчас он находится в этом городе, ожидает встречи с доном Тимотео, чтобы заключить контракт на крупную поставку обмундирования, средств слежения и гранатометов. Девятому Вонголе он прямой угрозы не несет и здесь лишь ради заключения контракта. В сами конфронтации он не ввязывается, потому оружие предпочитает не поднимать. Могу назвать точный адрес его пребывания.
Повисла тишина. Тсуна неверяще смотрел на кусочек щебня, застывший в асфальте, и не замечал, как ногти с силой впиваются в кожу. «Ради денег он развязал войну. Ради денег. Денег. Войну». Мысли бегали по кругу, несвязным хором повторяя такие простые, но такие отвратительные слова.
«Папа чуть не умер. Из-за него».
«Друзья в опасности. Из-за этого…»
«Столько народу погибает, и всё из-за этого жадного гада!»
А затем ладони Савады вдруг разжались. И в его голове зазвенело единственное, доселе не появлявшееся там слово.
«Ненавижу».
— Называй адрес, — тихо, без тени эмоций, но абсолютно не колеблясь.
— Подумай, Тсуна. Информация без логического…
— Адрес!
Хранители переглянулись, а в следующую секунду Тсуна обернулся к ним, и в карих глазах парни увидели то, что видели лишь однажды: в день, когда Юни и Гамма пожертвовали собой. Боль, замешанную на обреченности.
— Я знаю адрес. Вы со мной?
— Конечно, Джудайме.
— Мог бы и не спрашивать, Тсуна. Но там что, не толпа врагов, а всего небольшая кучка, что ли?
— Да. И мы должны их остановить.
А боль в глазах Савады становилась всё сильнее, отчетливее. Затопляла его душу и сердце, не позволяя разуму отступить от принятого решения. Он собирался убить человека. Впрочем, возможно, его бы удалось просто поймать, нанеся ранение, но… Тсуна был готов к худшему. К тому, что ему придется уничтожить человека, развязавшего в мире мафии настоящую войну. Вот только Десятый Вонгола кое о чем не подумал. Зато об этом подумала Лия.
«Глупый мальчик. Ведь столкнуть всю мировую мафию не так уж просто. А ты, получив имя и адрес, решил, что станешь героем и спасешь весь мир, ежели отправишься в логово врага в одиночку. Ты отчего-то наивно веришь, что враг — старый тигр, который если и нападет, то понадеется на силу. И подумать не можешь, что тебя ожидает росомаха. Хитрая, расчетливая, беспощадная, не гнушающаяся методами в достижении своей цели. И если Вольфрама Фукса я называю лисой, то Клаус Хоффман — росомаха. Санитар леса, уничтожающий слабых; вор, обчищающий чужие запасы; падальщик, не отвергающий никакую добычу. И одновременно с тем он — самый опасный зверь, способный уничтожить врага, в пять раз превосходящего его по силе и размерам. Ведь он слишком хитер. И не позволит случайности спутать ему карты. А я не стану предупреждать тебя об опасности, Тсунаёши. Ведь это — твое испытание. И ежели ты не поймешь, что нельзя бездумно полагаться на информацию, не осмыслив ее, то излишне быстро погибнешь. Погибнешь страшной, мучительной смертью. Полностью сломленный. Герр Фукс прав, люди быстрее учатся на собственных ошибках. Так что ошибись. Проиграй. И вынеси из этого урок. А если тебе поставят „мат”, и всё закончится… ты не успел совершить слишком много ошибок. Твои грехи не отправят тебя в Ад. Ты заплатишь не муками в Преисподней, а болью… Но ты еще можешь выжить. Если сумеешь справиться с эмоциями. Скажи мне, Тсунаёши, неужели ты не видишь, что они лишь мешают? Не видишь. Никто не видит. А ведь эмоции — главное ослепляющее средство. И Клаус Хоффман знает об этом лучше, чем кто бы то ни было».
А Хранители уже со всех ног бежали туда, где их ждала росомаха.
========== 28) Росомаха ==========
Двухэтажное бежевое здание на окраине города, давно списанное под снос, но всё еще продолжавшее доживать свой век в тихом, почти безлюдном уголке старого итальянского города, встретило Хранителей Вонголы затхлостью, унынием и двумя охранниками, стоявшими у еле державшейся на петлях двери. Вторая дверь, ведущая в соседний подъезд, была заколочена двумя досками, и ее охрана вниманием обделила. Тсунаёши абсолютно не так представлял себе временное убежище известного торговца оружием, равно как и не так он представлял охрану человека, развязавшего войну мафиозных кланов. Двое рослых мужчин стояли рядом с дверью, прислонившись спинами к стене дома, сложив руки на груди и отчаянно скучая: на их лицах было такое безразличие и сонливость, что казалось, будто они сейчас начнут зевать. Прогнившую деревянную дверь мог бы выбить ребенок, стекол в окнах не было, а порой не хватало и рам, некоторые пролеты забора из сетки-рабицы, ограждавшего территорию вокруг аварийного здания, были сняты и утащены запасливыми жителями на бытовые нужды. На всей территории перед зданием, довольно небольшой и отлично просматривавшейся от входа, не было ни души, кроме скучавших охранников в серых классических костюмах и растянувшейся у забора плешивой кошки. Разве что джип с тонированными стеклами мог прятать от любопытных взглядов нескольких человек, однако он казался абсолютно пустым, и даже если там затаилась дополнительная охрана, ее вряд ли бы хватило для масштабного сражения. А потому со стороны казалось, что в заброшенное здание просто прибыла инспекция по сносу, а не миллионер, влияющий на положение дел в мире.
— Мы туда пришли? — уточнил у босса Ямамото, удивленно озираясь по сторонам и не веря собственным глазам.
— Туда, туда, — подтвердила Лия, и Тсуна передал ее слова друзьям. Вот только он и сам сомневался в том, что они попали по адресу.
— И что будем делать, Джудайме? — осторожно спросил подрывник, когда парни подошли к забору.