Отстегнутые поножи и наручи полетели на пол, мне развязали руки и заставили снять сапоги. Борзой, лежа в сторонке, демонстративно поигрывал ножом, чтобы я не наделал глупостей. Покопавшись с подмышечным ремнем, Коптюк через голову содрал с меня тяжелый нательный доспех, за ним отправилась рубаха. Рыкцарь уныло скривился.
– Малявка.
Это не остановило его от следующего шага.
– Борзой, не поверишь, – замер он, разделавшись с моими штанами. – Пацан!
– Как?! А второй?
С Томы тоже грубо сорвали одежду.
– Ладно, хоть одна девка. Выкуп, конечно, резко уменьшается… если не узнать, почему пацана нарядили бабой. Неспроста же?
Три пары глаз вперились в меня:
– Рассказывай.
Почему нет? Малика же приняли? Эти на фанатиков не похожи, за все время – ни единой аллехвалы.
Хотя… у преступников вера в Бога как-то уживается с криминальными наклонностями. Убив, ставят свечку или церковь. Молят о фарте. Колют купола.
Все же рискну.
– Не хотел умирать, – объяснил я. – Никто не удосужился проверить.
– Это же черт! – расхохотался Борзой.
– Если я встречу падшего, я убью его, – процитировал Коптюк. – Исполним закон?
Блеснул обнаженный меч. Страшно так блеснул, кровавыми отсветами живого пламени.
– Нашелся мне законопослушник, – успокоил Борзой приятеля. – В башне не знают, что он черт. Даже удочерили. Значит, можно требовать как за дочку. Вяжи его снова, от пацанов всегда неприятности.
Не дав одеться и даже прикрыться, Коптюк связал мне руки в запястьях и опрокинул на пол.
– Лежи, не рыпайся.
Легко подняв Тому, Борзой перебросил ее себе через плечо. Одна лапища придавила сверху, вторая подхватила протянутый Духаней факел.
– Не скучайте тут без меня.
Один из боковых ходов скрыл его силуэт, а моего дернувшегося тела коснулся меч Коптюка:
– Память короткая? Забыл, что велели?
Духаня следил за вскипающим котлом, Коптюк – за мной, а я – за ходом, куда Борзой унес Тому. Хотелось насадиться на вжатый в горло клинок. Останавливало, что тогда уж точно ничем не помогу – ни сейчас, ни позже, никогда. Умереть было не жалко, жалко было умереть без пользы.
Примерно через минуту Борзой появился один и пнул сапогом выступавшую булыгу:
– Вся в крови и какой-то слизи.
Глаза Коптюка вспыхнули непонятным огнем.
Борзой брезгливо передернул плечами:
– Снаружи! Противно до черта.
– Больная? – всполошился Духаня. – Заразная?
Занимаясь готовкой, он отложил мешавший ему меч в сторону, а затем, перехватив мой взгляд, отодвинул оружие ногой дальше за себя.
– Шут ее знает, – отмахнулся Борзой, присаживаясь к костру. – Воздержусь от греха подальше.
– А я посмотрю, что там и как, – сообщил Коптюк, сдавая Борзому вахту надо мной.
– С тебя – секрет отключки! – полетело вслед от Борзого.
– Дорога ложка к обеду. Раньше надо было думать.
Коптюк ушел.
Сделав взгляд максимально трусливым, я чуть ли не с ужасом уставился на меч, который опустил в мою сторону Борзой. Сработало. Плашмя ударив клинком по щеке, Борзой сказал:
– Правильно, малыш. Принимай жизнь такой, какая есть. Дают – бери, бьют – беги…
Он обернулся на пустой проем: там ругнулся Коптюк и вскрикнула Тома.
Толчок ногами – и мое тело полетело в костер. Точнее, в подпорку котла с моей стороны. Одежды на мне не было, пламя больно обожгло, но раскаленная подпорка, обжегшая еще сильнее, рухнула. Котел завалился на бок.
Фффф! – обратилась вода в пар, а то, что не вода – в дым, а огонь – в вонючую тьму. Костер погас мгновенно. Я прокатился в дымной завесе к мечу Духани и вместе с ним шарахнулся в сторону, когда владелец почти дотянулся до рукояти. На все ушла секунда. Кожа вспухала ожогами, но мне было не до того.
– Бей поганца! – заорал Борзой.
– Тварь! – завопил вдали Коптюк.
Даже сюда донесся звук удара. Затаившись за каменным выступом, я резал веревку на руках. Тома рыдала. Духаня истошно тер глаза. Находившемуся ближе всех к издохшему огню, ему и досталось больше всех. Бывший костер шипел, пузырился и исходил едким дымом. Чем выше, тех хуже дышалось и почти совсем не виделось.
Борзой вытянул оружие в сторону, где должен был находиться я.
– Глупый мальчик, – сказал он, выравнивая дыхание. Его глаза постепенно привыкали к новой ситуации. – Зачем? Уйти не смог бы, помочь подружке тоже. Теперь придется тебя наказать.
Мои руки, наконец, освободились. У меня не было плана. Была праща ноге, на которую не обратили внимания, но размотать я не успевал, поэтому просто собрался броситься на врага, прорываясь к Томе…