- А где, товарищ подполковник? - с интересом спросил Илья. - Вы с Тольмом как думаете? Наверняка же есть соображения?
- На юге, - уверенно ответил подполковник. - Километров на двести южнее Нельска, у реки Вемта. Либо еще южнее, у самого побережья. Оба направления хороши. За Вемтой начинаются степи. Весна там приходит быстрее, через пару недель снег сойдет и появится первая трава, а потом вся степь расцветет. А значит, магам не надо будет беспокоиться о фураже для динозавров, да и в степи для бергруп, кадов и мобильных егерей полный простор. В случае прорыва фронта остановить их будет сложно. А дальше через степи последует удар либо на Талгорск, через который поступает нефть и железная руда из-за Кольминского хребта либо на Интен с его крупнейшим грузовым портом, чтобы отрезать нас от южной торговли с Нолвеей и Иллирией. А может быть, маги ударят по обоим направлениям одновременно, если силенок наскребут. Я бы на их месте сделал именно так. Только этим попугаям в мундирах разве объяснишь, - подполковник вздохнул и, помрачнев, решительно отставил чашку с чаем. - Открывай бутылку Илья. Чая с кофе я вдосталь за последние дни наглотался, пока продолжалась вся эта говорильня. Убеждали мы их с Тольмом, убеждали... И все без толку. Ни вашим, ни нашим...
- Те есть? - С трудом откупорив запечатанную в сургуч пробку, Илья налил себе с подполковником по четверти стакана ароматного соломенного напитка. - Что же решили?
- Решили весной все-таки наступать под Нельском и деблокировать город, - выпив все единым глотком, продолжил Добрячков. - Для этого за Альгой уже собрали целую резервную армию из переформированных и пополненных с осени разбитых дивизий. К ней придают три свежих танковых бригады, артиллерию, четыре воздушных полка. Задача - снять блокаду с Нельска и вместе со второй ударной нанести поражение группировке неодов на Альге, а затем продолжить наступление с целью выхода на государственную границу. Так-то оно и неплохо бы, шансы справиться есть. Только неправильно все это, понимаете? Ну, толкнем мы неодов километров на триста, пусть даже упремся в границу. Все равно ведь завязнем в боях и истратим все резервы. Но если я прав и оставленный весной без резервов и подкреплений южный фронт обрушится, то нам уже ничего не поможет. Крейс рассечет Империю надвое, на север и юг, до самого Кольминского хребта. Мы останемся без нефти, угля, руды и южного зерна. По уму прямо сейчас надо усилить южный фронт, а резервную армию перебросить через Вемту и быть готовыми нанести фланговый контрудар, если неоды начнут наступать на юге. Нельск спокойно продержится в осаде до лета, встали мы тут прочно. А вот когда неоды потерпят крах со своим наступлением, можно будет атаковать самим. Я все это объяснял в Ставке не раз и не два, Тольм меня поддержал, некоторые хевдинги тоже, Император колебался. Но главконунг Водд выступил против, и мой план зарезали. Кричал: "Нельзя медлить ни минуты, надо немедленно наступать, освободим родную землю до конца, только вперед", - горько усмехнулся Добрячков. - Такие речи хороши для пропаганды. Ладно, друзья, будем надеяться на лучшее. Я тоже могу ошибаться.
Глава 15. Перед наступлением.
Ночью в окошко кабинета командира дружины заглянула луна, залив комнату мягким светом и заставив чутко спавшего защитника проснуться. Луна была желтая и круглая, почти такая же, как на Земле, разве что большая, словно Илья смотрел на нее откуда-то высоко в горах. Рисунок гор и кратеров на ночном светиле казался необычайно четким даже сквозь вставленное позавчера, крест-накрест перечеркнутое бумажными лентами оконное стекло - залюбуешься. Илья поворочался немного на широком диване, глянул на циферблат купленных в Альрове часов, громко тикавших в ночной тиши на стуле рядом с ложем. Скользнул взглядом по бутылке вина на столе и, неизвестно каким чудом, раздобытым подполковником букетом живых цветов в вазе, затем посмотрел на тихонько сопящую рядом с ним Аю, и понял, что, несмотря на глубокую ночь, он уже не уснет. Как говорится: мысли одолевали.
Безмятежно спавшая сейчас Ая выглядела как-то совсем по-детски. Лицо боевой ведьмы во сне разгладилось, приобрело наивное, словно у маленькой девочки, выражение. Свернувшись под толстым одеялом, и обнявшая лежащую под щекой подушку, словно плюшевого мишку, девушка, казалась в лунном свете совсем хрупкой и беззащитной, так что Илья вдруг на секунду испытал к ней острое чувство нежности и, как ни странно, стыда. В самом деле, в последнее время он думал в основном о себе и своих проблемах. Ну и о проблемах дружины, конечно.