...Небо-земля-небо... И трава, сырая, прохладная, душистая... Никаких тебе звуков, ничего постороннего, мешающего вдыхать этот пряный запах, опьяняющую смесь влажной земли, влажной прелой травы и ... И крови, ржавый запах свежей крови.
Несложно догадаться, чьей крови. Кровью растяпы бестолкового воняет, дурака набитого, бестолочи толстопузой.
А боли нет, вот ведь что забавно...
Звуки вернулись, - их представил смутно отмеченный сознанием одиночный винтовочный выстрел откуда-то ... Черт, откуда-то - гораздо ближе, чем можно было ожидать! Сука-а ты ж такая... Ведь прямо под ухом стреляет, сволота. Так и оглохнуть недолго...
Рывок за рукав оторвал лицо Вика от травы и земли, от негодования за нарушенный одиночным выстрелом покой и привел его в себя.
Небо загородило бледное лицо Ниэнн, её губы что-то шептали, но Вик почти не пытался услышать её. Чувствовал, что все равно ничего путного не выйдет.
"Меня подстрелили".
"Попало крепко".
"Куда?!!".
"Единый знает! Пульсирующая боль, на всю ... Нижнюю часть тела. И контузия. Органы, перекличка!"
Руки: "Целы, ваше блаародие! Не считая того, что уже было. Правая рука сообщает, что рана на бицепсе открылась и кровит. По левой руке происшествий нет" .
"Скверно, что кровит".
Ноги: "Не извольте беспокоиться! Только правая совсем не отвечает. От бедра и ниже. Сами не знаем, что случилось! И, кстати, сапоги бы нам полегче! И стельки мягкие! И носки новые! И голове бы, - выговор надо! Она нам покоя не дает".
"Перетопчитесь как-нибудь, безмозглые. Вольно. Как правая ответит - доложите. Выполнять".
Живот: "Сложно сказать определенно, хозяин. Жрать не хочется. Тошнота, дык я пустой все равно. Ощутимых поражений не ощущаю. Только вот что, - не исключено, хозяин, что это просто болевой шок, а на самом деле все паршиво. Это, кстати, не только меня касается, я бы перепроверил отчетность по другим органам".
Голова: "Цела. Только работаю скверно до невозможности".
"Нормализоваться".
"Работаем над этим!"
Задница: "Я-то в порядке, но, знаете ли, хозяин, чую я что-то недоброе..."
Хм.
- ... сквозное, но какое же больше, Единый сохрани... - Ниэнн с треском вспарывала ножом штанину, расстегивала лямки комбинезона и одновременно пыталась порвать упаковку индивидуального перевязочного пакета.
- Не... Не поднимай голову!.. - прохрипел Вик, - Рядом ... снайпер. Куда мне ... попало?
Слова давались плохо, горло будто разом пересохло, а язык увеличился в объеме раза в два. Удивительное дело, - в прошлый раз ведь все было наоборот, - очень больно, и почти не было потери моторных функций.
- В бедро... Единый же милосердный, geas! Зачем, зачем вы делаете такие пули, weder 'candel dh'oine?!! - Вик услышал звук разрываемой ткани. Нога ощущалась так, будто затекла до полной потери чувствительности с одной стороны, и будто её накачивали жидкостью под давлением, - с другой. Ниэнн вдруг замолкла и замедлила движения.
- Лежи и не двигайся! - прошипела она, - Не шевелись, nia minne. Прошу, ну не шевелись, nia leede!
Вик почувствовал, как руки Ниэнн скользили по кажущемся чужим телу, как проникли в тело, в бесформенное новое отверстие, как пальцы что-то сжали. Он ощутил нарастающую, как огонь во время лесного пожара, боль, непроизвольно застонал сквозь зубы, и едва сдержался, чтобы не дернуться. Ниэнн звякнула каким-то инструментом, затем стянула ногу у бедра резиновым жгутом из того же пакета, оттуда же достала все тампоны, и начала порывисто стаскивать с них тонкую бумажную упаковку. Лицо у неё было белее мела, губы непрерывно что-то шептали.
... Снайпер рядом. И все остальные охотники - тоже. В двух шагах. Вернее, - в четырех сотнях ярдов! Двоих он подстрелил, но сколько еще на ногах?!!
Как минимум, снайпер и гранатометчик, подсказывало услужливо-бесполезное подсознание. И, возможно, еще кто-то, тот, кто прикрывал их тыл. Может, и не один, тыл - широкий, примерно три четверти мили. Минимум трое, - на одну Ниэнн. Или четверо. Или еще больше, дерьмо собачье...
- Ниэнн!
- Молчи и не двигайся. У тебя перебита бедренная артерия, понимаешь?!! Я её поймала, и пока не...
- Ниэнн... Нам... Тебе! Нужно укрытие. Бери мой револьвер... сумку с гранатами, ранец еще... Там полезные вещи. И уходи, живо, сейчас же! Плюнь на это, кому сказал...
- Милый, заткнулся бы ты ненадолго, а?! Ты мне так нихрена не помогаешь, - резко выплюнула Ниэнн, не прекращая звякать инструментами. Кажется, её первый шок уже прошел, и более она не допускала слов на непонятном (очевидно, родном) языке, а также лишних рефлексий и движений, - Это надо делать вдвоем, у меня не хватает рук, поэтому тихо! Я поставлю зажимы, и сошью сосуд. Начерно. Это плохо, очень плохо, но есть небольшой шанс. Кровь так и хлещет. У нас нет времени. Потом, - скажешь все, что хочешь. А сейчас, любимый, - замолкни и дай мне сосредоточиться!
- Ниэнн... Может есть, я не знаю... Какое-нибудь эльфийское колдовство что ли?! Тебе нужно укрытие, ты слышишь? Они скоро будут рядом! Может... они уже нас слышат.
- Колдовство?! - Ниэнн недобро ухмыльнулась, вытряхивая на рану стрептоцид из пакетика, - Всеблагой Господь, мне это нравится! Вик, прости меня, ты чего, не знал, что сказка, к такой-то долбанной матери, давно кончилась?! Все! В ваших долбанных газетах об том не писали? Извини уж, лимит чудес исчерпан, факир был пьян, и фокус не удался... Чудопровод перекрыли на регламентные работы, дери их. А за слышимость не переживай. Даже я тебя едва слышу...
- Уходи, - выдохнул Вик в последний раз.
- Заткнись, - повторила Ниэнн.
И вколола ему в бедро шприц-тюбик с морфином. Затем, не теряя времени, - второй.
...Глаза он смог открыть не сразу. А когда смог, - не сразу понял, что открыл. Кругом стояла такая кромешная тьма, что он едва не вообразил, что теперь-то наконец все же умер. Впрочем, для мертвого он ощущал слишком много боли, - все болело, почти без исключения! - да и характерные для кровопотери радужные круги перед глазами у мертвецов, насколько Вику было известно, не возникают. Во всяком случае, ни один мертвец на них прилюдно не жаловался. Вик вдохнул поглубже (отдалось в шее и в бицепсе), в легких булькнуло, и спустя секунду его сотрясал кашель, сопровождаемый болевыми спазмами по всему телу. Правую ногу он уже почувствовал, - и убедился, что дела с ней обстоят неважнецки.
- Вернулся, милый?! - нежно, но как-то отстраненно прозвучал голос Ниэнн возле плеча, и Вик мгновенно осознал, что лежит головой на её коленях.
- Где мы? - он поборол кашель, и с трудом снова наполнил легкие воздухом, - Где эти... охотники?
- Мы в карстовой пещере под горой, - голос Ниэнн звучал по прежнему тихо и как-то виновато, - Я ничего больше не смогла придумать. Прости.
- Ты ничего не говорила про пещеру, - собрался с мыслями Вик. Вообще-то, по здравому размышлению, выходило, что все не так уж и хреново, - они до сих пор живы вопреки всякой логике, - Куда она ведет?
- Никуда, - глухо откликнулась Ниэнн, - Никуда она не ведет. Потому и не говорила. Шестьсот ярдов карстовых катакомб, если отсчитывать с самого верху. Это ловушка, Вик. Дальше идти некуда. Как только они сообразят, что мы тут, - нам конец.
- Ты должна была уходить в горы, пока было время, - убито вздохнул Вик, понимавший, что сделанного не воротишь, - Мне и так конец, в любом случае, ведь так? Верно?
- Нет, - Ниэнн шевельнулась, отдернула ткань плаща с его ног, вернула её на место, - Кровь остановилась. Нервный пучок я тоже ... собрала. Диастаз между концами разорванного сосуда и нерва оказался меньше, чем я думала, не пришлось укорачивать кость... Не знаю, почему. У вас, все же, немного нечеловеческая физиология... Пуля вошла очень чисто, без занесения ткани одежды и мусора, а вот вышла плохо, боком вышла, похоже, да на полуобороте, да сломалась пополам вдобавок... Рана жуткая. Много иссечения. Я наложила одиннадцать швов на выходное отверстие, получиться безобразно, конечно... Страшный шрам, на все бедро. Однако, нога реагирует на боль, омертвения нет. У тебя хорошие шансы, милый. Но наверняка потребуется долгая реабилитация. И костыль. И хромать будешь, скорее всего... И переливание бы сделать... И антибиотиков побольше...