Бог явился домой с коробкой в руках. И с совершенно красным от смущения лицом. «Я купил собаку, — сообщает он, — щенка. Не прикасаться!» — предупреждает Бог, но мелкие уже запустили руки в коробку. Щенок малюсенький, однако зубки у него острые, точно шило. И применяются по назначению. Руки у детей все в крови — и поделом. «Вот так вот, — обращается Бог к своим отпрыскам. — Поймите, речь о чувстве собственного достоинства. Он не позволит трогать себя за просто так». Бог весь вечер сидит с коробкой на коленях. И только ему дозволяется заглядывать внутрь. Около полуночи Герд Лиллиан замечает, что щенку пора бы пописать. И тогда Бог выпускает малыша в сад. С такой осторожностью, будто это вовсе не Бог, а кто-то совсем другой.
Богов пес лежит у его ног. Бог уплетает жаркое с жареной картошкой. Пес назван в честь некоего русского генерала. «Щенко, — обращается к нему Бог и кормит пса со своей вилки, — попробуй. Это супер». Пес смертельно устал. Он вам не ночной пес, как, к примеру, Бог — ночной бог. Однако гастрономические традиции Бога велики и значительны. И стоит только ему включить свет на кухне, как Щенко со своим хвостом, напоминающим ствол «катюши», уже тут как тут, словно тот русский генерал. Цок-цок-цок цокает он когтями по линолеуму, нос просунут в чуть приоткрытую дверь, а на заспанной мохнатой эрдельтерьерской морде застыло печальное выражение. «Разве ты не дашь мне кусочек, хозяин? Ты и вправду предал меня?» — Нет-нет, Щенко, давай входи.
Богу попалась на глаза реклама в журнале Пенсионного фонда магистров. Приезжайте в Ниццу, чтобы увидеть Францию с лучшей стороны. Остановитесь в «Отеле Ницца». Обслуживающий персонал говорит по-датски. Бог многажды подумывал о путешествии. Но всякий раз эти планы терпели крушение. Путешествовать — это для Бога великое дело, большие хлопоты. Но теперь, когда Бог отправился на пенсию, на него явно нашло умопомрачение. Он теперь может все. В том числе заказать билеты до Ниццы. Для себя и Герд Лиллиан. А неподалеку от Ниццы находится Монако. Так что до княжества, наверное, не очень сложно добраться. И может случиться так, что у них появятся французские друзья. Ну а закончится поездка наверняка в Авиньоне. И не исключено, что Герд Лиллиан закажет себе дорогую шубу с серебряными пуговицами, а Богу погладят один из его блейзеров. Тот, что с эмблемой выпускника известной школы-интерната. А пес останется на попечении младшего сына. Его освободят от занятий в школе на всю неделю, что продлится поездка родителей. Ведь Щенко щенок, а щенки с мебелью не церемонятся. Да и потом, неизвестно, не повредит ли его психике, если он будет дома один, к чему он совсем не привык. Бог оставляет сыну немало наставлений. «Если наш пес станет, к примеру, тереться ушами о дверные косяки и тому подобное, что может быть проявлением тоски и жуткого стресса, рекомендуется дать ему дополнительную порцию вареного картофеля с соусом», — пишет Бог, в частности, в одной из памятных записок. Или так: «На случай нехватки питьевой воды, расставь миски с водой по всему дому». Да, Бог во всем разбирается и всем руководит. Ну и раз уж они едут к морю, то даже купили плавки и купальный костюм, хотя сколько уж лет прошло с тех пор, когда Герд Лиллиан в последний раз появлялась на пляже. «Ладно, поглядим, пригодятся ли они», — заключает Бог. И вот настал день отъезда. Герд Лиллиан два часа провела в саду в ожидании такси — вдруг они не увидят прибывшую машину за забором. А Бог все это время находился в туалете из-за жуткого приступа тошноты. Но вот подъезжает такси. Адьё, милый песик и милый сынок. Мы напишем из Ниццы. Неделя пролетает быстро. И вот они уже снова дома. Через несколько дней приходят фотографии, сделанные во время великого путешествия. Двадцать расплывчатых кадров в гостиничном номере, где Герд Лиллиан вяжет, пользуясь увеличительным стеклом, а Бог сидит на стуле и читает «Приближаясь к нулю» Агаты Кристи. Пять изображений Герд Лиллиан, машущей рукой перед фонтаном возле Maison de Nice. Пять изображений Бога, машущего рукой перед фонтаном возле Maison de Nice. Впрочем, пару лет спустя поездка уже называлась фантастической и сильно обогатившей обоих.
Дания пронесла Швеции в футбол — 1: 3. И Бог запер Герд Лиллиан в сарайчике для садового инвентаря. Ибо в поражении виновата она. «Ведь всякий раз, как только она в комнате появится, нам забивают! — неистовствует он. — Это уж как пить дать. Всякий раз, стоит ей войти!» — «Но ведь мама хотела только подать нам бифштекс с яичницей…» — пытается встать на ее защиту младшенький. «Она хотела только. ОНА ХОТЕЛА ТОЛЬКО. Она шведка, сынок. Ты же понимаешь, что это значит. За приятной наружностью таятся дьявольские шведские силы. Разве просто так она потребляет хлебцы ‘Густав Васа’?!» — «Да, но зачем же ее в сарае запирать? Ты же знаешь, как она боится пыли и пауков». — «Кто способствует поражению Дании, тот заслуживает самой суровой кары», — ярится Бог и посылает сына в гриль-бар за хот-догами.