Эсташ Дешан
ЗАВЕЩАНИЕ ЗАБАВЫ РАДИ
Жан Ренье
ЗАВЕЩАНИЕ ПЛЕННИКА, ОЖИДАВШЕГО СМЕРТИ БУДУЧИ В ТЮРЬМЕ
37
38
39
42
43
44
Письмо, отправленное Эсташем в бытность его больным и вид имеющее завещания, забавы ради
18 июня...
Мессиры, вы — моё спасенье:
Молитвы ваши, без сомненья
Поднять смогли меня с постели
И здравие вернуть сумели,
Когда, болящий, я стенал
И вас почасно поминал,
Друзья, и свидеться мечтая,
И от горячки помирая,
Как мне казалось; был болезным,
Что мы навряд сочтём полезным,
Недуг хватил меня такой,
Что думать стал об отказной,
В уме и в памяти пока я.
Итак:
Покоиться желаю
На воздусях, дабы гния
Не стала прахом плоть моя.[37]
Я поручаю душу Богу,
И Сыну с Матерью, дорогу
Господь на небо пусть укажет,
Мои молитвы тем уважит.
Сто су, что собирал по крохам,
Я оставляю выпивохам,
Кюре служаночку пускай
Берёт, коль я отправлюсь в рай,
Его причетнику отдам
Мой плащ и шапку — старый хлам,
Но с мехом — всё ж согреет тело.[38]
А также, за благое дело
Пусть мне зачтётся каждый грех.
Моим наследникам, на всех
Свои долги для дележа
Даю, кредитом дорожа.
А также, для Господних Псов[39]
Оставлю пару сундуков
Пустых — лишь доски да оковка.
Пускай нас дальше их сноровка
Хранит от ада — люди с ними
Идут в чистилище живыми.
Пусть Серые получат братья[40]
Мое изношенное платье,
А Белым завещать могу,[41]
Резвиться на моём лугу,
Когда закончат сенокос.
А также, всем, кто гол и бос,
За принесённый золотой
Дать меди щедрою рукой.
Не раз видав её вблизи,
Я оставляю в Камбрези
Большую крепость Нефшатель.[42]
Оставлю там, где был досель,
Гонессу, славный городок,[43]
А всем священникам, кто в срок
Споет над гробом «Аллилуйя» —
Тонзуры завещать могу я.
Добра растратил я немало,
С собою брать не всё пристало,
Как в бане я нагой, одною
Обёрнут белой простынёю.
Оставлю городу Бомону
Ручей, что вверх течёт по склону —
И чтоб вам черпать без зазренья!
Засохший сыр без сожаленья
Я мэтру Николя дарую.
А также, удаль озорную
Пускай берёт любой, кто благ,
А что до прочих важных благ,
То для себя их берегу,
Пока на твёрдом берегу,
Чтоб не рыдать, в тоске сгорая,
Горенье далеко от рая,
И прогореть — позор большой.
Пусть Сен-Дени Дени Святой
Оставит за собой навечно.[44]
Я отдаю добросердечно
Лувр — королю, дворец — ему же,
С Венсенским замком, что не хуже,
Бочонок рейнского вина
Пусть Матюрен возьмёт,[45] сполна
Ему остатков этих хватит,
Коль остальное всё растратит.
Всё, завещать не буду боле:
Писал я, мучаясь от боли,
В печали этот стих слагая.
Вам подарить его желаю —
По нраву будет вам привет.
Последних, верно, десять лет
Я краше не писал поэмы.
Как соберемся вместе все мы,
Я оглашу её прилюдно.
Жена моя твердит мне нудно,
Что ей сундук зачем-то нужен —
Так принесите, я недужен.
Прошу сказать Дени-меняле,
Что долг получит он едва ли,
Пока мне шубу не пошлёт,
О чем прошу я целый год.
На ярмарке в Шато-Тьерри
Не позже, чем дня через три,
Я с урожая соберу
Процент хозяйский, по нутру
С него и вам придётся кус.
И да хранит вас Иисус!
Своей рукой, в Витри, Шампень,
Осьмнадцатый июня день.
Диктует людям добродетель
Чтоб всяк, чей смертный час настал,
Свой скарб, как ревностный владетель,
По завещанью отписал.
Так церковь нас святая учит,
И дóлжно подчиниться нам,
И епитимию получит
Кто глух к её благим словам.
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться