Книга завещаний. Французские поэтические прощания и завещания XIII–XV веков

IX

Васт Юкедье, вам навсегда
Я предан сердцем, никогда
Вы просьб моих не отвергали.
Я чаял с вами плыть туда,
К Святой Земле[9] — да вот беда:
Не в силах, если бы и взяли.
Я свой поход вершу в печали,
Иные мне запретны стали,
Теперь душе мечта чужда.
Но Господа виню едва ли:
Мертв Сарацин, как мы узнали,[10]
Чья так страшна была вражда!

X

Робер Коссе, прощаюсь с вами,
А брату поклонитесь сами.
Моя дорога решена:
Скрываюсь, хоронюсь углами,
Бегу людей, брожу кругами —
Натешусь прятками сполна.
Будь ты хоть царь — судьба одна
Царит, вращает круг она,
Миг — и плетёшься меж рабами.
С вершины катишься до дна,
В ости, да только без зерна.
Все ставки сделались долгами.

XI

Веселье, я тебе немил,
Скачи, неси сердечный пыл
В Бомез, туда, где будешь мило.
Сир Жиль тебя бы приютил[11] —
Всегда с Любовью дружен был,
И полн изысканного пыла —
Она ж ответно одарила:
Он вкуса и ума светило,
Там низость не имеет сил.
И средств ему не жалко было
Меня учить, не меря силы,
Всему, чего Господь лишил.

XII

Страданье мне сжимает глотку —
Ему легко, ему в охотку!
Робер Локар! Ты видишь сам —
Веселье прочь умчалось ходко:
Я без начинки ем исподку,
И впору волю дать слезам,
Стонать и выть, и тут, и там,
Ведь боль сгинает пополам,
И слепит, вертится воротко,
Берёт, что сам вовек не дам,
К большим привычна барышам —
Где пять взяла, возьмёт и сотку.

XIII

Робер Верри, те дни прошли,
Что мы с друзьями провели:
Прости, но я теперь не с ними.
Бравада сгинула вдали,
Меня с весельем развели,
Гнетёт угрозами своими
Недуг, чье даром прячу имя.
И жжёт позор углями злыми,
И мне твердит, как ни моли,
Что место хворого — с больными.
Понужен силами такими
Уйду, пока не сволокли.

XIV

Боль, прежней бодрости преграда,
В очаг навеявшая чада,
На Сен-Жери повороти.
Вибер, с тоскою нету слада!
Ансель! С тобой проститься надо.
Майу, я был у вас в чести,
А нынче радость не найти,
Стерню в перину не сплести.
Осталась жалкая отрада:
Зовут вабила — так лети,
Валь с Меоланом — два пути,[12]
А там — протухшая привада.

XV

Анри Нуар! Бывало всяко,
Помиримся, не вышла драка,
Теперь я вовсе не у дел.
От Господа дождался знака:
С финтом проведена атака,
А я сберечься не сумел.
Ты шустро кубарь подвертел,
Да я крутиться расхотел,
Хворь — попроворней забияка,
Стыд, скорбь и муки — мой удел.
С тебя спросить я не успел:
Всевышний — посильней рубака.

XVI

Боль, я повержен, я поник,
Давай, скачи-ка напрямик:
Поклон мой — Боду Вистернаву.
В таком я войске призывник,
Откуда не вернёшься вмиг,
Как ни гнушайся жрать отраву.[13]
Смиренность разуму по нраву,
И я молюсь, во Божью славу,
Коль Божий дар меня настиг,
Отняв и радость, и забаву.
Терзаясь, угляжу по праву
Как луч зари во тьму проник.

XVII

Страданье, шкипер мой умелый,
У замка остановку сделай,
Там сира Бодуэна дом.[14]
Под Божьей карой помертвелый,
В бутонах я зимою белой,
А летом — эвон, под снежком,[15] —
Мне время года нипочём.
Искусен Бог в труде своём —
Салернец-лекарь наторелый[16]
Бессилен в случае таком.
Я брошен и покрыт гнильём,
Как в поле — колос плесневелый.

XVIII

Я ставил много, ставил мало —
А всё теряю, всё пропало.
Жак Дан! Я вышел из игры.
Плечо мне ваше помогало
Когда я ковылял устало —
И были вы ко мне добры.
Но не спасут сейчас дары,
Господь до нынешней поры
Мук не отвел, не полегчало.
Пытанья тела так остры,
Что боль, пронзая до мездры,
Давно с души грехи списала.

XIX

Страданье, что в груди ютится!
Спеши, сумеешь просочиться
Куда я больше не ходок.
Ведь Пьер Васке хотел проститься —
Он на щедроты не скупится,
Благим делам не вышел срок,
Поможет снова, как помог.
Симон Дюран! На твой порог
Пусть весть о тяготах домчится.
Вы вняли мне среди тревог,
И в том — спасения залог:
Дай Бог вам к Богу прислониться.

9

«Я чаял с вами плыть туда, / К Святой Земле...» — поскольку дата написания «Прощаний» считается установленной (1202 г.), здесь и далее речь может идти только об участии в Четвёртом крестовом походе.

10

«Мертв Сарацин, как мы узнали» — комментаторы расходятся по поводу идентификации «Сарацина»: Г. Рейно полагает, что речь идёт о прозвище кого-то из аррасцев, П. Рюэль в этом сомневается, но затрудняется назвать мусульманского воителя или монарха, чья смерть могла бы иметь такой резонанс. Другие комментаторы предлагали кандидатуры Саладина (†1193) и марокканского султана Якуба аль-Мансура (†1199).

11

«В Бомез, туда, где будешь мило. / Сир Жиль тебя бы приютил» — предположительно, Жиль де Бомез, шателен Бопома.

12

«Валь с Меоланом — два пути» — речь идёт о расположенных близ Арраса лепрозориях: лепрозорий Гран-Валь и лепрозорий св. Николая в Меолане. В каком из них закончил свою жизнь Жеан Бодель — доподлинно неизвестно.

13

«Как ни гнушайся жрать отраву» — считалось, что проказой можно заразиться через некачественную (подгнившую) пищу: Бодель сетует, что, единожды заболев, можно уже не беречься в этом отношении.

14

«Там сира Бодуэна дом» — Бодуэн (Балдуин) V, шателен Арраса (т.е. комендант замка, выполнявший иногда функции наместника); в оригинале здесь упоминается также его сын, Бодуэн VI.

15

«В бутонах я зимою белой, / А летом — эвон, под снежком» — симптомы белой проказы, белые уплотнения, вздутия и бляшки на коже.

16

«Салернец-лекарь наторелый» — выпускники медицинской школы в Салерно пользовалась репутацией самых умелых и знающих врачей, так что название стало нарицательным.