— Помнишь, Карн, те секретные записи, которые показывал нам Отец? — спросила Кит, передавая ему тарелку с булочками.
Лорд Карн улыбнулся.
— Конечно. Мы часто играли с ними. Сколько лет прошло с тех пор…
— Кажется, одна такая книга еще осталась в библиотеке.
Лорд Карн рассмеялся и повернулся ко мне.
— Наверное, целый месяц мы занимались только тем, что искали ее. Наш отец не позволял детям заходить в свой кабинет и не говорил, где находится эта книга.
Кит согласно кивнула:
— Думаю, убийца нашел ее.
Углы рта лорда Карна опустились вниз, и он задумчиво нахмурился.
— Возможно, ты права. Я поручу кому-нибудь заняться этим.
Несколько минут Карн сидел молча, задумчиво глядя прямо перед собой.
Вошел паж, неся в руках вазу с фруктами. Обед был закончен. Лорд Карн выбрал один фрукт прямоугольной формы, положил свою салфетку рядом с тарелкой, встал и сказал, помогая мне выйти из-за стола:
— Пора приниматься за работу, Ларга.
Когда я встала, мне показалось, что рука лорда Карна легко скользнула по моим плечам. Это было так чудесно! Однако я подавила в себе возникшее в результате этого, возможно, и не существовавшего, а лишь почудившегося мне жеста, легкое физическое возбуждение, и последовала за моим мужем в библиотеку.
Вейсман с радостью оставил свою работу и дал лорду Карну всю информацию, которую тот потребовал от него. Я вспомнила косые взгляды, которые этот человек бросал на меня прошлым вечером. Теперь он смотрел на меня с обидой и негодованием.
В этот день мы с лордом Карном провели много часов, просматривая различные счета, записи и бухгалтерские книги. Скот и товары на экспорт; дутое стекло, роскошные ткани, отличные вырезанные из дерева изделия и мебель — все это приносило много денег, но Дом Халареков имел также очень большие расходы. Сумма, стоявшая внизу, под длинным списком живущих в Доме родственников, была огромна. К этому добавлялись расходы на слуг их проживание, заработная плата, медицинское обслуживание, новая школа, — содержание замка и Владения, поддержка Пути и невероятное количество подарков и взяток.
Я подняла голову от колонок цифр.
— Так можно и разориться, милорд. Насколько необходимы все эти подарки?
Лхарр провел рукой по волосам и ответил с унылым выражением на лице:
— Когда никакие доводы не убеждают, часто могут помочь деньги.
— А может ли часть этих родственников уехать домой?
— Могут, и, если будет необходимо, уедут.
— Теперь я вижу, почему вы не могли позволить себе отправить меня домой, милорд.
Он поднял глаза от лежащей перед ним книги счетов.
— Это имеет большое политическое значение, поэтому я и не мог себе позволить отправить вас домой. Не хотите ли посмотреть, сколько стоил мне этот космический полет? Вы — мое самое большое приобретение.
Я почувствовала себя очень неуютно под его настороженным взглядом. Он смотрел на меня так, будто желал, наконец, получить обратно хотя бы часть этих потраченных средств. Мне не хотелось об этом думать. Мне не хотелось признаваться даже самой себе, как сильно волновали меня прикосновения моего похитителя и что я уже мечтала о нашей следующей встрече. Я всегда думала, что любовь и физическое желание неразрывно связаны между собой.
Я покачала головой.
— Не думаю. И вообще, я могу заважничать.
Он рассмеялся.
— Не похоже на то. — Потом приблизился ко мне и спросил, пристально глядя мне в глаза: — Почему вы сказали о возвращении домой в прошедшем времени?
Я уставилась в лежавшую передо мной бухгалтерскую книгу.
— Потому что я оставила все надежды вернуться домой.
— Почему? Ведь вы не отказались от этой мысли тогда, когда я сказал вам, что это невозможно.
— Я сама разговаривала с Первым Купцом. Гильдия не тронула бы меня без вашего разрешения.
— Почему вы не смотрите на меня, мадам? — строго спросил лорд Карн.
Мне пришлось объяснить, хотя я чувствовала, что даже простой разговор с кем-нибудь на другой планете считался бы здесь не менее серьезным преступлением, чем отправка письма на другую планету. Он доверил мне важную работу. Скрыть звонок Питера означало бы почти то же самое, что и солгать ему. Мы не смогли бы работать вместе, если бы между нами существовала эта ложь. Мне нужна была эта работа просто потому, что я не могла жить без работы, а Лхарра слишком часто предавали в жизни, чтобы он мог с легкостью довериться кому бы то ни было.
Я глубоко вздохнула, закрыла бухгалтерскую книгу и посмотрела на него.
— Я еще не все рассказала вам, милорд. Говорил ли вам Фрем Вейсман, что мой брат Питер звонил сюда?
Я посмотрела на Вейсмана. Он сидел ко мне спиной, не шевелясь. Было ясно, что он все слышал, но то, что он не повернулся, когда в разговоре прозвучало его имя, подсказало мне, что мои подозрения не лишены основания. Лорд Карн тоже взглянул на Вейсмана и приказал ему выйти. Подождав, пока за ним закроется дверь, я глубоко вздохнула и продолжила свой рассказ.
— Это произошло за день до того, как мы отправились к Дювалям. Питер находился отсюда на расстоянии одного Перелета и обещал забрать меня домой. — Говоря это, я снова почувствовала дикое желание вернуться домой, и комок опять застрял у меня в горле.
— Но вы не уехали домой, — тихо сказал он.
Я не ожидала такой реакции, помня его гнев и возмущение в случае с письмом, поэтому растерялась и прошептала дрожащим голосом:
— Мой побег был бы предательством. Предательство означает смерть, лорд, и я была уверена, что и вы, и Кит, и Джемми, и, возможно, много солдат, были бы приговорены к смерти, — я вспомнила, какая ужасная, кровавая вражда существует между людьми, населяющими эту планету. — Это… это было бы все равно, как если бы я убила вас своими собственными руками. Я бы не смогла жить с чувством такой огромной вины.
— Жанна… — только и смог сказать он, и на лице его появилось странное, непонятное мне выражение.
Некоторое время мы сидели молча. Затем лорд Карн стал не спеша рассказывать мне о своей борьбе, продолжавшейся уже много лет, борьбе за спасение Гхарров от грозившей им революции, которую провоцировала своими действиями Старая Партия. Вскоре ситуация зашла в тупик, и произошло крушение всех надежд. Он все обращался и обращался к Свободным гражданам и членам благородных Семей, но большинство не слушало его. И очень многие просто «ждали и наблюдали» даже после того, что уже произошло. Он потер рукой затылок.
— Никто не хочет оказаться среди проигравших. Большинство малых Домов (менее знатные Семьи) выжидают момента, чтобы переметнуться на сторону победителей, — лорд Карн отвернулся от меня. — Вы слышали от Тремо якобы о моей «трусости» — эти слухи появились, вероятно, до того, как мы оставили Джастина. Они принесли большой вред, но зная о них, я могу, по крайней мере, говорить об этом с людьми. Теперь убийство Орконана свидетельствует о том, что шпион Ричарда в нашем замке снова активизировался. Насколько мы знаем, он не предпринимал ничего с тех пор, как была убита Шарлотта.
По выражению его лица было видно, что измена Шарлотты все еще причиняла ему сильную боль. Меня охватила волна сострадания по отношению к этому человеку, который так много потерял в этой бесполезной борьбе за лучшую жизнь на своей планете.
— Неужели кто-то поверил, что вы трус, мой лорд?
— Совсем не обязательно, чтобы кто-нибудь поверил в это, — в голосе его послышались горькие, резкие нотки. — Неуверенность, сомнения на мой счет — и они не решатся помогать мне. Многие Свободные граждане понимают, что потеряют свою свободу, если Дом Харлана станет править на всем Старкере-4, но они слишком высоко ценят свой нейтралитет и поэтому предпочитают ждать и не вмешиваться, надеясь, что что-нибудь или кто-нибудь сам расправится с Ричардом, — он ударил кулаком по столу. — Господи! Неужели они не видят, что любое промедление смерти подобно. С каждым днем становится все труднее и труднее протолкнуть эти реформы. И если я погибну, кто рискнет и попытается продолжить мое дело? Ричард вполне может воплотить в жизнь свою мечту. Он сейчас обладает достаточной властью, чтобы сделать это.