Знаешь все происходило с такой легкостью, что, наверное, сама вселенная хотела этого. Я сначала думала, что моя любовь будет на том НИЦ «Марс 2040», но там не было ни одного мужчины с той отличительной чертой, которую назвал мне незнакомец. Потом я думала, что он полетит в интернациональном экипаже на Марс, но тут из вас троих ни один не подошел под описание.
– И что же такого особенного в том мужчине, чего нет в нас?
– У него непременно должны быть карие глаз, – ответила Ульяна.
– У меня голубые, у Джека – зеленые, а у Пьера – серые, ну не может же он ждать тебя на Марсе? Иронично подметил Энтони Джонс.
Ульяна очень серьезно отреагировала на шутку Энтони, даже немного обиделась на иронию капитана, но после не продолжительной паузы она вполне серьезно ответила.
– Тогда для чего я здесь?
– Марс необитаем Ульяна, это исключено, это абсурд.
– Но ведь для чего-то я прошла все эти трудности и сейчас нахожусь здесь, за миллионы километров от Земли, и я чувствую, что это все не просто так, и я непременно его найду.
– Я так понял, у меня нет шансов, – строго заметил капитан корабля.
– Прости Энтони, я … я обязана дойти до конца и найти его.
– Человека с карим цветом глаз, – Энтони неторопливо встал из-за стола.
– Я отношусь к тебе как к другу, – пыталась успокоить Энтони, Ульяна.
– Ульяна не стоит оправдываться, я джентльмен и я смогу перенести твой отказ, – очень холодно ответил он, – А сейчас прости, но мне лучше удалится, – добавил он, покинув командный модуль.
Все оставшиеся часы вахты они не виделись друг с другом, выполняя каждый свою работу.
Семьдесят шестой день полета.
Вообще трудно вообразить, чтобы военный человек с безупречным послужным списком был пьян и при этом на его плечах был целый космический корабль и как минимум три человеческих жизни.
– Как ты красива Ульяна, – опьянев от спирта прошептал Энтони Джонс, – Черт побери я ничего не могу с этим поделать, – он от злости швырнул пузырек со спиртом в угол каюты.
Наверное, специально, но капитан продлил криогенный сон Ульяны Сергеевны, а сам взломав мед лабораторию и разведя медицинский спирт в прямом смысле напился. Опьянев он пришел в сонный модуль и несколько часов просто молча сидел возле спящей русской женщины. И, пожалуй, только крепкий рассудок и военное воспитание не дали ему совершить непоправимую глупость.
– Пусть будет так, – спустя час молчания, произнес Энтони и по его щеке скатилась, скупая мужская слеза, – Наверное, ты достойнее незнакомец с коричневыми глазами, – еле стоя на ногах, но все же покидая сонный модуль прошептал капитан, – Надо уметь проигрывать Энтони Джонс, надо уметь.
Через десять часов он был трезв и полностью посвятил себя работе.
Восемьдесят шестой день полета.
«Пьер разрешаю стереть все яркие очаги памяти о полете. Записать лишь данные из бортового журнала, так же приказываю в последнюю вахту вывести из криогенного сна только меня. Ульяну Сергеевну вывести вместе со всеми на девяносто седьмой день полета. Капитан корабля Энтони Джонс», – прочитал вслух служебную записку Пьер, – Чего я боялся то и произошло, влюбленность кэпа переросла в любовь.
– А если он начнет выкидывать фокусы в одиночном дежурстве? – предположил Джек.
– Не начнет, тебя то я вылечил от любви, – ответил Пьер и перевернул листок, – «Пьер личная просьба прости за взломанный склад антисептиков и проверь самочувствие Ульяны я не выводил её из сна», – дочитал послание доктор.
– Кэп, в одиночке напился спирта на прошлой смене, – рассмеявшись заметил Джек, – Чисто американское решение решать проблему.
– Да нет мой американский друг, скорей чисто английское, раз мы с тобой ещё живы, – с ноткой оптимизма в голосе ответил Пьер Де Муа.
Девяносто восьмой день полета.
Труды Пьера дали свои результаты, к девяноста восьмому дню полета почти все задачи были выполнены все эксперименты касающееся полета были осуществлены и данные уже отправили на землю. Влюбленность Джека и Энтони в русскую женщину перешли в некое уважение и восхищение её красотой и умом. Сам же Пьер по-прежнему не понимал, что такого нашли в этой русской женщине его коллеги? И, пожалуй, единственным вразумительным объяснением для него было то что Ульяна Сергеевна была единственной женщиной на этом корабле.
А Марс, тем временем уже не казался чем-то далеким, «Надежда 7» все ближе и ближе подходила к красной планете. И её очертание казались все более четкими, уже даже думалось что темно-бурые пятна – это горы. А порой казалось, что видны были их очертания, подножья, склоны и чем-то темно-коричневым покрытые вершины, почти как на земле. Воображение рисовало в бурых и желтых пятнах огромные моря со всевозможной живностью. Коричневые пустыни, горы. Хотя на самом деле это были лишь раны планеты после варварской войны. Но кто бы мог об этом знать, тем более человек впервые видевший своими собственными глазами красную планету.