– Ну как, я прошел проверку? – спросил Мэтью.
Ему не понравились интонации собственного голоса. Такое ощущение, будто он оправдывался или защищался.
– Прошел. – Фернандо плотно закрыл дверь часовни. – С натяжкой.
Мэтью слегка коснулся массивного саркофага Филиппа в центре часовни и начал ходить вокруг. Темно-карие глаза Фернандо следили за каждым его шагом.
– Прими мои поздравления с женитьбой, – сказал Фернандо. – Хотя я еще не показывался Диане на глаза, Сара столько порассказала о ней, что я почувствовал, будто мы с твоей женой – давние друзья.
– А тебе спасибо, что поддерживаешь тетку Дианы, – сказал Мэтью. – Знаю, как тяжело тебе быть в этом месте.
– Вдове нужно, чтобы кто-нибудь разделил с нею боль потери. Когда Хью не стало, то же самое сделал для меня ты, – без обиняков ответил Фернандо.
В Сет-Туре все, начиная от Галлогласа и садовника и до Виктуара и Изабо, за глаза называли Сару не по имени, а истинной парой Эмили. Это было знаком уважения и постоянным напоминанием о ее потере.
– Должен тебя спросить, Мэтью: Диана знает про твое бешенство крови?
Фернандо говорил почти шепотом. Стены часовни были толстыми и почти не пропускали звук, но осторожность никогда не мешала.
– Разумеется, знает, – ответил Мэтью.
Он подошел к одной из ниш и опустился на колени. Внутри лежала груда доспехов и оружия. Пространства ниши хватило бы и для гроба, однако Хью де Клермона сожгли на столбе, и хоронить было нечего. Тогда в память о любимом брате Мэтью соорудил мемориал из расписанного дерева и металла. В нише лежал щит Хью, его кольчужные рукавицы, сама кольчуга, нагрудник, шлем и, конечно же, меч.
– Прости за оскорбительное предположение. Хорошо, что ты не утаил столь важные сведения от любимой женщины. – Фернандо дружески съездил Мэтью по уху. – Но тебя стоит высечь за другое. Маркус, Хэми и Сара тоже имеют право знать об этом.
– Высечь? Ну что ж, попробуй!
Угроза в голосе Мэтью отпугнула бы кого угодно, только не Фернандо.
– Ты бы предпочел прямое и быстрое наказание. Я же тебя знаю. Но так просто ты не вывернешься. Во всяком случае, в этот раз, – сказал Фернандо, опускаясь на колени вместе с ним.
Мэтью молчал. Фернандо терпеливо ждал, когда он снимет внутреннюю защиту.
– Бешенство крови. Оно усугубилось.
Голова Мэтью медленно опускалась к ладоням, сложенным в молитвенной позе.
– Само собой, усугубилось. У тебя теперь есть жена. Твоя истинная пара. Чего ты ожидал?
Парная жизнь вампиров была отнюдь не безоблачна. Химические и эмоциональные раздражители проявлялись очень сильно, и даже безупречно здоровым вампирам было трудно выпускать свои пары из поля зрения. В тех случаях, когда они не могли находиться вместе, появлялась раздражительность, агрессия, беспокойство и в редких случаях безумие. Для вампира, подверженного бешенству крови, парный импульс и последствия даже кратковременного нахождения порознь были еще сильнее.
– Я думал, что справлюсь с этим. – Лоб Мэтью уперся в ладони. – Я верил, что любовь к Диане окажется сильнее болезни.
– Ох, Мэтью! Ты способен быть еще бо́льшим идеалистом, чем был Хью в свои лучшие дни, – вздохнул Фернандо, опуская ему руку на плечо.
Фернандо всегда утешал и помогал всем, кто в этом нуждался; порой даже тем, кто не заслуживал его забот. Это он послал Мэтью учиться к знаменитому врачу и хирургу Альбукасису, чтобы унять буйство и неуправляемость, сопровождавшие Мэтью в первые века вампирской жизни. И не кто иной, как Фернандо, оберегал Хью, перед которым Мэтью преклонялся, от жизненных перипетий. Хью любил сражения не меньше, чем поэзию, перемещаясь между полями битв и библиотеками. Он следовал внутренним порывам. Если бы не Фернандо, Хью вполне мог бы отправиться на очередную битву с томиком стихов, тупым мечом и одной кольчужной рукавицей. В свое время Фернандо предупреждал Филиппа: нельзя приказывать Мэтью вернуться в Иерусалим, поскольку это чревато непоправимой ошибкой. Увы, ни Филипп, ни Мэтью его не послушались.
– Минувшей ночью я заставил себя уйти из спальни, – признался Мэтью; его взгляд метался по часовне. – Я не могу сидеть спокойно. Мне все время отчаянно хочется кого-то убить. И в то же время для меня почти невозможно отойти от Дианы на несколько десятков шагов, где я уже не слышу звука ее дыхания.
Фернандо слушал с молчаливым сочувствием, одновременно недоумевая: почему такое состояние удивляет самого Мэтью? Пришлось Фернандо напомнить себе, что вампиры, недавно обретшие пару, часто недооценивают силу парных уз. А у этой силы бывают свои зигзаги.