— Ну и что мне теперь делать? — тихо спросила я Педро, который дышал мне в шею.
— Ты должна произнести маленькую речь со ступеней бельведера. Просто несколько слов. Потом объяви об открытии выставки.
— Ладно. Это я сумею. Стой здесь. Он остался стоять на месте.
Я взошла по ступенькам. Повернулась и стала лицом к аудитории: Миротворцам и розам. Теперь я наконец осталась одна.
Вот он, подходящий момент. Другого не будет.
Я сглотнула. Нащупала в рукаве банку.
Отчего же не произнести небольшую речь? Мне не хотелось, чтобы Божественный разум подумал, что я скорее взорву себя, чем скажу несколько слов.
— Божественный разум… и джентльмены, — начала я. — Говоря «джентльмены», я хочу подчеркнуть, что вы являетесь джентльменами в полном смысле этого слова — благородными мужчинами! Вы истинные спасители мира, и, конечно, «Мир» — это своего рода изумительная роза, не правда ли? И каким же умом должен обладать наш Божественный разум, чтобы вывести такую красоту, когда у него так много других забот в космосе!
Снова аплодисменты. Пока все шло хорошо. Я подняла руку, скромно призывая к тишине.
— Здесь у меня золотое кольцо для розы-победительницы, которую я выберу по своему усмотрению, это будет лучшая роза не только на Земле и Луне, но и во всей галактике. Но сначала, в виде благодарности за оказанную мне честь, позвольте преподнести вам маленький подарок лично от меня.
Я выхватила банку с тунцом, резко ее встряхнула, присела и, быстро выпрямившись, изо всех сил подбросила вверх.
— Жри сам свое дерьмо, Божественный разум! — закричала я.
За те несколько секунд, что у меня остались, я успела подумать, что вандализм становится неотъемлемой частью моей жизни. Сначала Базилика на Сан-Марко, теперь лучший в галактике розовый сад.
Я не следила за полетом банки. В отличие от большинства присутствующих.
И тут бомба взорвалась.
О да! Обдав жаром, ударная волна зашвырнула меня внутрь беседки, крыша которой защитила меня от самого страшного удара.
Хоть Миротворцы и были крепкими парнями, многие из них повалились кто куда. Другие закрывали глаза руками. В воздух взметнулись тысячи розовых лепестков. Особенно сильно пострадали столы.
Я откатилась туда, откуда мне было видно все, что происходит. Куски ихора, изображавшего облака, сыпались с содрогнувшегося неба.
С оглушительным треском начал раздвигаться его внешний слой.
И когда на нас обрушился космический вакуум, сам сад, казалось, издал душераздирающий вопль. Листья, цветы, ветви, срезанные соцветия и даже маленькие кустики взлетели вверх.
Вместе с воздухом из моих легких. Вместе с теплом моего тела. Вместе с самим звуком. О, эта пронзающая боль от лопающихся барабанных перепонок! (Однако не стоило обращать на это внимания.) О, эта внезапная мертвая тишина!
Некоторое время — мне показалось, что очень долго, — мое тело боролось за жизнь, которой больше не было. Как Макс, которого Жан-Поль выбросил в космос, я стала совершенно пустой изнутри; эта пустота сжалась, вобрав в себя все мои внутренности.
В моих глазах вспыхнули звезды. Я почувствовала, как во рту у меня закипает кровь.
«Отлично, Червь! — завизжала я про себя — теперь я могла визжать только внутри своего раскалывающегося черепа. — Делай свое дело! Я надеюсь на тебя!»
Часть четвертая НАРРАТИВ[6] НАРЙИ
Слава богу, я была мертва!
Снова я плыла в голубой пустоте. Снова кружилась, оставшись без тела. На этот раз с небольшой разницей: погоду в хранилище-Ка не портил ни один шторм.
Быстро оглядевшись, я увидела огромное число переплетающихся канатов и тросов, которые тянулись из какого-то места, расположенного неподалеку. Из Идема, центра паутины, образованной психосвязью.
Что до меня, то я не испытывала ни малейшего желания туда вернуться. Вообще-то, я чувствовала, что и не смогла бы, даже если бы захотела. Я не летела на Землю откуда-то издалека, словно бусина на ниточке; напротив, тонкая струна тянулась от меня в сторону какого-то далекого мира. И, кроме того, я была уже дважды мертва.
Если бы не это, куда бы я отправилась? Я стала размышлять.
Психосвязь тянулась через пространство-Ка; но была ли у самого пространства-Ка хоть какая-то форма или текстура? Какие-нибудь направления, конечные точки?
Я сконцентрировалась именно на этом. Через некоторое время — которое могло быть долгим, а могло и коротким — я начала кое-что понимать в сущности голубой пустоты, то есть пространства-Ка.
Первое впечатление — это полное отсутствие времени. По-видимому, измерить любой вид активности было невозможно. Может быть, одно мгновение там длилось вечно. А может, вечность можно было сжать до одного мгновения.