— Этого нам хватит?
Глаза Старка — драгоценные камни в разрушенной оправе лица — были где-то далеко. Его перевязанная рука рассеянно играла с пресс-папье. Он положил его на место и улыбнулся Тэду.
— А как ты думаешь? Ты знаешь об этом столько же, сколько я.
Тэд обдумал это. Мы оба знаем, о чем говорим, но не думаю, чтобы кто-то из нас смог выразить это словами. Мы не собираемся здесь писать. На самом деле нет. Письмо — это лишь ритуал. Мы говорим о передаче какого-то жезла. Обмен силой. Или, точнее говоря, сделка: жизни Лиз и близнецов в обмен на… Что? Что именно?
Но, конечно же, он знал. Было бы странно, если бы нет, ведь он размышлял над этим не так уж много дней тому назад. Это его глаз нужен был Старку. Вот что он просил — нет, требовал. Этот странный третий глаз, который, будучи похоронен в его голове, мог смотреть только внутрь.
Он снова почувствовал тот ползающий зуд, напрягся и вышвырнул его из себя.
Нечестно подсматривать, Джордж… У тебя есть револьвер, а все, что есть у меня, это стая маленьких птичек. Не честно подсматривать.
— Я думаю, хватит, — сказал он. — Мы ведь будем знать, когда это произойдет, правда?
— Да.
— Как качалка: когда один конец идет вверх… Другой — опускается, так?
— Тэд, что ты прячешь? Что ты скрываешь от меня?
Наступило мгновение наэлектризованной тишины в комнате, показавшейся вдруг слишком тесной для заполонившего все ее пространство напряжения.
— Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос, — в конце концов ответил ему Тэд.
— Нет, — медленно возразил Старк. — Мои карты все на столе. Скажи мне, Тэд, — его холодная гниющая рука обхватила запястье Тэда с непреодолимой силой стального наручника. — Что ты скрываешь?
Тэд заставил себя повернуться и взглянуть Старку прямо в глаза. То ползучее ощущение было теперь повсюду в его теле, но центр его находился в ране на руке.
— Ты хочешь сделать эту книгу или нет? — спросил он.
В первый раз Лиз увидела, как непоколебимое выражение лица Старка, — то, что было не на лице, а внутри него, — изменилось. Неожиданно в нем засветилась неуверенность. И страх? Может быть. А может быть, и нет. Но даже если сейчас — нет, то он был где-то рядом и ждал своего часа.
— Тэд, я приехал сюда не чаи с тобой распивать.
— Тогда ищи сам, — сказал Тэд. Лиз услыхала чье-то тяжелое дыханье и только потом поняла, что задыхается сама.
Старк мельком глянул на нее и вновь перевел взгляд на Тэда.
— Не дави на меня, Тэд, — тихо выговорил он. — Лучше тебе не давить на меня, старина.
Тэд рассмеялся. Это был холодный звук, полный отчаяния, но… не совсем лишенный веселья, и Лиз услыхала в этом смехе Джорджа Старка точно так же, как раньше она видела Тэда Бюмонта в глазах Старка, когда он играл с малышами.
— А почему бы и нет, Джордж? Я знаю, что мне терять. Тут мои карты тоже на столе. Так что ты хочешь, писать или болтать?
Старк раздумывал почти минуту, не отрывая своих похожих на две пули глаз от лица Тэда. Потом он сказал:
— A-а, хрен с ним. Пошли.
Тэд улыбнулся.
— Почему бы и нет?
— Ты останешься с легавым, — повернулся Старк к Лиз. — Теперь сыграют одни мальчишки. Пришел наш черед.
— Я возьму детей, — услышала Лиз свой собственный голос, и Старк засмеялся.
— Это уже забавно, Бет. Дети — моя страховка. Как заглушка от стирания на дискете, верно, Тэд?
— Но… — начала было Лиз.
— Все в порядке, — оборвал ее Тэд. — С ними все будет нормально. Джордж последит за ними, пока я раскачаюсь. Он им нравится. Ты что, не видела?
— Конечно, я видела, — произнесла она тихим, полным ненависти голосом.
— Только не забывай, что они здесь, с нами, — сказал Старк Алану. — Держи все время это в голове, шериф Алан. И ничего не выдумывай. Если вздумаешь что-нибудь выкинуть, здесь будет настоящая бойня. Нас всех вынесут вперед ногами, ты понял меня?
— Понял, — кивнул Алан.
— И закрой за собой дверь, — Старк повернулся к Тэду и коротко бросил, — Пора.
— Верно, — сказал Тэд и взял в руку карандаш. Потом он повернулся к Алану и Лиз, и глаза Джорджа Старка глянули на них с лица Тэда Бюмонта. — Давайте отсюда.
Лиз так внезапно остановилась посреди лестницы, что Алан чуть не наткнулся на нее. Она уставилась через всю комнату в огромное, во всю стену, окно.
Там не было видно ничего, кроме воробьев. Они заполонили балкон; склон, ведущий к озеру весь чернел от них в заходящем солнце; небо над озером тоже все было черно, потому что все новые и новые стаи приближались к летнему дому Бюмонтов с запада.