Он прижал свои руки — вернее то, что от них осталось, — к бокам отчаянным жестом, смяв дюжины птиц… но их место тут же заняли дюжины дюжин других.
Звук крушащегося дерева справа от Тэда вдруг стал громче и ближе. Он взглянул туда и увидел, что деревянная обшивка восточной стены кабинета рвется, как папиросная бумага. Какую-то долю секунды он смотрел на тысячи желтых клювиков, просунувшихся в расширяющиеся щели, а потом схватил близнецов и накрыл их своим телом, грациозно — наверно, единственный раз в жизни — выгнувшись в дугообразную арку.
Стена с грохотом рухнула внутрь, подняв в воздух тучу щепок и опилок. Тэд закрыл глаза и крепче прижал к себе детей.
Больше он ничего не видел.
Но видел Алан Пэнгборн. И видела Лиз.
Когда туча птиц над ними и вокруг них распалась на части, они стянули одеяло с голов на плечи. Лиз начала пробираться к открытой двери в кабинет, и Алан двинулся следом за ней.
Первую секунду он ничего не мог разглядеть в кабинете, кроме черно-коричневого тумана. А потом различил силуэт — жуткий и распухший. Это был Старк. Его целиком скрыли птицы; они ели его заживо, но он все еще был жив.
По-прежнему прилетали все новые и новые воробьи. Алану казалось, еще немного, и их жуткий пронзительный писк сведет его с ума. А потом он увидел, что они делают.
— Алан! — дико закричала Лиз, — Алан, они поднимают его!
То, что было Джорджем Старком, то, что теперь лишь отдаленно походило на человека, поднялось в воздух на подушке из воробьев. Оно поплыло через кабинет, чуть не рухнуло, но потом снова неуверенно поднялось в воздух. Оно приблизилось к огромной дырке с рваными краями, зияющей на месте восточной стены.
Новые птицы влетали внутрь через дыру, а те, что оставались в спальне для гостей, ринулись в кабинет.
Плоть дождем сыпалась с извивающегося скелета Старка.
Тело выплыло наружу через дыру; несколько воробьев летало вокруг него и выклевывало остатки волос с черепа.
Алан и Лиз пробрались по ковру из мертвых воробьев в кабинет. Тэд медленно поднимался на ноги, держа в каждой руке по плачущему малышу. Лиз подбежала к нему и взяла их на руки. Ее пальцы быстро стали ощупывать детей, нет ли на них ранок и царапин.
— Ничего… — хрипло пробормотал Тэд, — по-моему, с ними все в порядке.
Алан подошел к дырке в стене, выглянул наружу и увидел сцену из какой-то жуткой сказки. Небо было черным черно от птиц, и все-таки в одном месте оно было еще чернее, словно в ткани реальности кто-то сделал прореху.
Эта черная прореха по форме весьма походила на извивающуюся человеческую фигуру.
Птицы поднимали ее выше, выше и выше. Она достигла верхушек деревьев и, казалось, застопорилась там. Алану послышался высокий, нечеловеческий крик, исходивший из самой середины этой тучи. Потом воробьи снова пришли в движение. Следить за ними было в каком-то смысле, все равно что смотреть запущенную в обратную сторону кинопленку. Черные потоки воробьев сорвались с закрытых ставнями окон в доме; они поднялись с дороги, с деревьев, с крыши «фольксвагена» Рауля. И все они ринулись к сердцевине черной тучи — к пятну, выделявшемуся своей чернотой.
Силуэт с очертаниями человеческой фигуры снова пришел в движение — поднялся над деревьями в темное небо и… скрылся из виду.
Лиз сидела в уголке с близнецами на коленях, покачивая и успокаивая их, но они уже больше не хныкали. Они радостно глядели на ее измученное, залитое слезами лицо. Уэнди мягко похлопала мать по щеке, словно хотела утешить. Уильям потянулся к ее голове, вытащил из волос перышко и с вниманием уставился на него.
— Его больше нет, — хрипло проговорил Тэд, подойдя к Алану, и выглянул наружу через в дыру в стене.
— Да, — сказал Алан. Неожиданно по его лицу потекли слезы. Он сам не ожидал этого.
Тэд попытался было обнять шерифа за плечи, но тот отступил на шаг, мертвые тельца воробьев хрустнули под его ботинками.
— Не надо, — сказал он. — Сейчас это пройдет.
Тэд снова выглянул из дыры в темноту. Из этой тьмы вылетел воробей и уселся ему на плечо.
— Спасибо тебе, — сказал Тэд. — Спа…
Вдруг воробей сильно клюнул его — так, что под глазом появилась кровавая точка, и полетел вслед за своими сородичами.
— Почему? — Лиз в изумлении уставилась на Тэда. — Почему он это сделал?
Тэд не ответил, но ему казалось, он знает ответ. Он подумал, что Рауль Де-Лессепс тоже его знал. Все, что произошло, было чудом, но… не сказкой. Быть может, последним воробьем двигала некая сила, полагавшая, что Тэду следует напомнить об этом. Напомнить ощутимо.