Девушка убежала, и высокая трава сомкнулась позади неё. За нею последовал сторожевой волк, а Маугли, окружённый своими тремя телохранителями, очутился лицом к лицу с Гисборном, когда лесничий вышел из-за дерева.
— Вот и все колдовство, — сказал он, указывая на трёх волков. — Толстый сахиб знал, что мы все, выросшие среди волков, бегали в детстве на локтях и коленях. Ощупав мои руки и ноги, он узнал правду, которой ты не знал. Что в этом удивительного, сахиб?
— Но это ещё более удивительно, чем колдовство. Значит, это они пригнали нильгаи?
— Да, и точно так же они пригнали бы Иблиса, если бы я приказал им это. Они — мои глаза и мои ноги.
— Ну, погляди-ка сюда; у Иблиса нет двустволки, и твои дьяволы должны кое-что запомнить: вот, например, теперь они стоят один за другим, так что я мог бы двумя выстрелами уложить всех трёх.
— Но ведь они знают, что будут твоими слугами, как только я сделаюсь лесным сторожем.
— Будешь ли ты сторожем или нет, но ты обесчестил Абдул-Гафура. Ты внёс позор в его дом и на его голову.
— Что касается бесчестья, то он был опозорен тогда, когда взял твои деньги, и ещё более тогда, когда он стал нашёптывать тебе в уши, чтобы ты убил голого человека. Я сам поговорю с Абдул-Гафуром, потому что я теперь на службе у правительства, и у меня будет пенсия. Он должен устроить свадьбу по какому угодно обряду, или ему придётся ещё раз побегать. На рассвете я поговорю с ним. А теперь — у сахиба есть свой дом, а здесь — мой дом. Пора спать, сахиб.
Маугли повернулся и исчез в густой траве, оставив Гисборна в одиночестве. Нельзя было не понять намёка лесного бога, и Гисборн вернулся в бунгало, где Абдул-Гафур вне себя от ярости ждал его на веранде.
— Успокойся, успокойся! — сказал Гисборн, слегка встряхнув его, потому что он имел такой вид, как будто готов был упасть в обморок. — Миллер-сахиб сделал этого человека лесным сторожем, а ты знаешь, что это правительственная служба, и что в конце её он получит пенсию.
— Но он пария-млеч — собака среди собак; пожиратель падали! Какая пенсия может вознаградить за это?
— Про то знает Аллах, а ты ведь слышал, что беда уже случилась. Не будешь же ты трубить про неё всем другим слугам? Устрой скорее шади, и девушка сделает из него мусульманина. Он очень красивый малый. Что удивительного, что после твоих побоев она пошла к нему?..
— Он говорил вам, что натравит на меня своих зверей?..
— Да, мне кажется, он сделает это. Если он колдун, то очень сильный.
Абдул-Гафур подумал ещё немного, но потом бросился в ноги Гисборну и, забыв, что он мусульманин, принялся жалобно причитать:
— Ты — брамин, а я твоя корова. Устрой это дело и спаси мою честь, если её ещё можно спасти.
Гисборн во второй раз пошёл в лес и стал звать Маугли. Ответ послышался с верхних ветвей дерева, и тон его далеко не выражал покорности.
— Говори, — вежливо сказал Гисборн, поднимая голову кверху. — Ещё есть время лишить тебя места и прогнать вместе с твоими волками. Девушка должна на эту ночь вернуться в дом отца. Послезавтра будет шади по мусульманскому закону, и тогда ты можешь взять её к себе. Проводи её к Абдул-Гафуру.
— Я слушаю тебя, — среди ветвей послышался шёпот двух голосов, обсуждавших предложение. — Мы повинуемся… В последний раз.
Спустя год Миллер и Гисборн ехали как-то вместе по лесу, разговаривая о своих делах. Они выехали к скалам около Канийского ручья; Миллер ехал несколько впереди. Под тенью колючего кустарника барахтался голый коричневый ребёнок, и тут же из-за кустов выгладывала голова серого волка. Гисборн едва успел толкнуть ружьё Миллера так, что пуля проскользнула между верхними ветвями.
— Вы с ума сошли? — заорал Миллер. — Смотрите сюда!
— Я вижу, — спокойно отвечал Гисборн. — Мать, наверное, где-нибудь поблизости. Вы взбудоражите всю стаю, клянусь Юпитером.
Ветви раздвинулись, и женщина, без покрывала на лице, бросилась к ребёнку.
— Кто стрелял, сахиб? — крикнула она Гисборну.
— Вот этот сахиб. Он забыл о родственниках твоего мужа.
— Забыл? Да, конечно, это можно забыть, потому что мы, живущие с ними, забываем, что они чужие для всех других. Маугли ловит рыбу ниже у ручья. Может быть, сахиб желает говорить с ним? Ступайте сюда, вы, невежи, выходите из кустов и будьте к услугам сахибов.
Глаза Миллера стали совсем круглыми от изумления. Он покачнулся в седле, так как лошадь метнулась в сторону, и, осадив её, он слез с неё; в это время из джунглей выбежали четыре волка и стали бегать вокруг Гисборна, помахивая хвостами. Мать стояла, кормя грудью ребёнка, и отгоняла их, когда они тёрлись о её голые ноги.
— Вы были совершенно правы относительно Маугли, — сказал Гисборн. — Мне казалось, что я рассказывал вам об этом, но за двенадцать месяцев я так привык к этим молодцам, что эта история совсем выскочила у меня из головы.
— О, не оправдывайтесь, — сказал Миллер. — Это пустяки. Господи Боже мой! «И я творю чудеса, и они совершаются вокруг меня!»
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение А:
Как были написаны «Книги джунглей»
В 1894г. Джозеф Редьярд Киплинг, в то время уже очень известный английский литератор, живший тогда в Америке, по просьбе своей знакомой издательницы и писательницы Мэри Мэйпс Додж написал несколько детских рассказов о жизни животных в индийских джунглях (а также в некоторых других местах), которые были объединены в цикл под названием «Книга джунглей». Мэри Додж нравились «взрослые» повести Киплинга, действие которых происходило в Индии, где Киплинг родился и провёл значительную часть жизни, поэтому она обратилась к нему с предложением написать что-нибудь занимательное для детей. Незадолго до этого вышел сборник рассказов Киплинга «Many Inventions» (варианты перевода, под которыми подборки рассказов из этого сборника издавались в России: «Много выдумок», «Самая удивительная повесть в мире и другие рассказы»), в который входил рассказ «В лесах Индии» (также издавался на русском языке под названиями «В лесу», «Волчий приёмыш»). В этом рассказе, написанном для взрослых, в центре повествования — герой, воспитанный в джунглях волками, но впоследствии вернувшийся к людям. Взявшись за написание сказок о животных по просьбе Мэри Додж, Киплинг снова обратился к идее героя — приёмыша у диких животных, но если в первом (по времени написания) рассказе речь шла о взрослом мужчине, для которого жизнь с волками — прошлое, то новые рассказы были посвящены детству и юности человеческого ребёнка в стае волков. Так появился цикл рассказов о Маугли (точнее, пока что только первая его часть). Кроме рассказов о Маугли, в «Книгу джунглей» вошли и другие сказки о жизни животных. Киплинг был не только автором прозы, но и поэтом, и каждую сказку в сборнике он ещё дополнил стихами.
«Книга джунглей» была опубликована в детском журнале «Святой Николай», который издавала Мэри Додж, а потом напечатана отдельным изданием и пользовалась огромным успехом. Киплинг решил написать продолжение и в 1895г. вышла «Вторая книга джунглей». Теперь цикл о детстве Маугли приобрёл законченную форму. Впоследствии рассказы о Маугли неоднократно объединялись и издавались отдельным сборником, как правило, под названием «Маугли». Именно такой вариант издания рассказов из «Книг джунглей» наиболее популярен в России.
Приложение Б:
«Книги джунглей» на русском языке
Первые переводы «Книг джунглей» на русский язык появились в 1900-1917гг.. Известные тогда издательства Сытина, Саблина, Антика, Вольф публиковали их под разными названиями: «Джунгли», «Книга джунглей», «Волчий приёмыш», «Человек-волк». Состав сборников сильно варьировался: издавались подборки сказок из обеих книг, цикл про Маугли отдельной книгой, все сказки из обеих книг в виде двухтомника; некоторые издания содержали только прозу, в других были и стихи тоже (но перевод поэзии часто, как тогда было принято, был очень вольный, без соблюдения оригинального размера, скорее даже не перевод, а переложение). Над переводами трудились разные переводчики: А. Гретман, Л. Очаповский, Надежда Гиляровская (дочь известного писателя Владимира Гиляровского), Семён Займовский, Евгения Чистякова-Вэр и др.. В частности, переводчица Евгения Чистякова-Вэр перевела все сказки из обеих книг и объединила их в сборники под названиями «Книга джунглей» и «Вторая книга джунглей». К сожалению, её перевод — хорошего качества, наиболее полный из имеющихся и до сих пор актуальный — не содержал стихов.