Уже первые переводчики изменили очень важную деталь, о которой подробнее будет сказано в приложении «В» — они сделали Багиру самкой. Такой ход казался естественным, ведь слово «пантера» в русском языке женского рода, и впоследствии это решение укоренилось в русской традиции.
После революции 1917г. «Книги джунглей» надолго перестали издаваться как единое цельное произведение, зато в двадцатые годы массовым тиражом был напечатан цикл о Маугли вместе со стихами (впервые — под общим названием «Маугли») в переводе уже упомянутого мною Семёна Займовского. Иллюстрации для советского издания создал выдающийся художник-анималист Василий Ватагин. Именно это издание сделало сказки Киплинга про Маугли по-настоящему знаменитыми в России.
В 20егг. печатались не только рассказы о Маугли: некоторые другие сказки из «Книг джунглей» издавались отдельными тонкими книжками— «Белый котик» («Белый тюлень»), «Слоновый тумай» («Маленький Тумай»), рассказ «Квикверн» («Котуко») — в основном в дореволюционных переводах. Больше всего повезло сказке «Рикки-Тикки-Тави», которую перевёл Корней Чуковский. В его переводе и со стихами Якова Маршака эта сказка неоднократно переиздавалась и переиздаётся по сей день, хотя сейчас существуют и более новые переводы.
Что касается поэзии, то стихи из «Книг джунглей» в советское время часто влючались в сборники поэзии Киплинга.
В 50егг. цикл «Маугли» был переведён снова — на этот раз сказку про мальчика-волка перевела известная советская переводчица Нина Дарузес. Перевод оказался очень удачным, с тех пор он считается классическим и часто переиздаётся, но, в отличие от перевода Займовского, в нём отсутствуют стихи (в некоторых изданиях этот перевод бывает дополнен стихами в переводе других переводчиков). К тому же перевод Дарузес сокращён (см. приложение «В»). После выхода перевода Дарузес перевод Займовского стал издаваться всё реже, но всё же его и сейчас можно встретить в книжных магазинах.
В 80е гг. в СССР стали издавать собрания сочинений Киплинга и большие сборники его рассказов, в которые включали разные рассказы из «Книг Джунглей», в том числе не издававшиеся в СССР прежде, такие как «Слуги её величества» или «Чудо Пуран Бхагата», в новых переводах. Рассказ «В лесах Индии» тоже можно найти в таких сборниках. А в начале 90х был снова издан дореволюционный перевод Евгении Чистяковой-Вэр — и с тех пор постоянно переиздаётся. Если вы видите в магазине издание, на обложке которого написано «Книга джунглей» или «Книги джунглей», то под обложкой почти наверняка именно этот перевод. Как я писала выше, в нём нет стихов.
Цикл «Маугли» сегодня по-прежнему издаётся в переводе Нины Дарузес, но появляются и новые переводы, а также сокращённые переложения для маленьких детей, но всё же славу перевода Дарузес ни один из них пока не затмил. А в сборниках сказок Киплинга нередко печатаются «не-про-Маугли» сказки из «Книг джунглей», чаще всего— «Рикки-Тикки-Тави», тоже порой в новых переводах.
Пару раз в 90е и 2000е гг. в России выходили красочные, богато иллюстрированные детские издания первой «Книги джунглей». В этих книгах имелись и сказки, и стихи, и интересные цветные иллюстрации, но почему-то оба раза была опубликована только первая книга без продолжения.
Первые полные издания «Книг джунглей», включавшие все сказки и все стихи, появились в начале 90х. Эти издания представляли собой компиляцию из разных переводов, как издававшихся ранее, так и впервые публикуемых. Одно из таких изданий остаётся для меня любимым бумажным изданием «Книг джунглей» на русском языке — оно вышло в 1992г. в Санкт-Петербурге в Издательстве «Северо-Запад» под названием «Книги Джунглей». К сожалению, таких изданий было мало: мне известно всего четыре (включая издания начала 90х), последнее из которых вышло в издательстве «Амфора» в 2010г. Сегодня, в 2016г., купить их можно разве что в букинистическом отделе.
Приложение В:
Багира меняет пол, а спасители Рикки-Тикки-Тави теряют национальность
Как я написала в приложении «Б», уже первые переводчики «Книг джунглей» на русский язык сделали Багиру самкой, хотя в оригинальном английском тексте Багира — пантера-самец. Произошло это потому, что, в отличие от гендерно нейтрального английского «panther», русское слово «пантера» имеет женский грамматический род. И в дореволюционные, и в советские времена подобные замены, происходящие вследствие грамматических особенностей русского языка и его отличий от языка оригинала, считались нормой, особенно в детской литературе (например, можно вспомнить, что Сова из «Винни-пуха» — на самом деле филин). Правда, бывает и так, что переводчики считают гендерную принадлежность героя важной для повествования, и предпочитают подобрать вместо «неподходящего» слова какой-нибудь синоним. В случае с Багирой вместо слова «пантера» можно было бы употребить словосочетание «чёрный леопард», ведь с точки зрения биологической систематики пантера — это не отдельный вид, а только представитель вида леопардов либо ягуаров, имеющий редкую врождённую особенность: его шерсть имеет не пятнистую жёлто-чёрную, как у обычных ягуаров и леопардов, а сплошную чёрную окраску (бывают пантеры с трудноразличимыми чёрными пятнами на шоколадно-коричневом фоне). Чёрный окрас шерсти (меланизм) происходит из-за генной мутации (есть миф, что она связана с полом и леопарды-меланисты могут быть только самками, но это не так). К счастью или к несчастью, в русской культуре восприятие Багиры как самки (даже, я бы сказала, суперженственной самки) настолько устоялось, что ни один переводчик до сих пор так и не решился нарушить эту старую традицию. На сегодняшний день переводы, где Багира снова стал бы самцом, мне неизвестны.
Нельзя не отметить, что изменение гендерной природы Багиры привело к сильнейшей трансформации восприятия этого образа читателем. Вот как пишет об этом Мария Елифёрова в статье для журнала «Вопросы литературы»:
«В оригинале образ Багиры совершенно однозначен — это герой-воин, снабженный ореолом романтического восточного колорита. Он противопоставлен Шер-Хану как благородный герой разбойнику. В модель поведения аристократичного джигита вписываются и его инициатива примирения враждующих сторон с помощью выкупа за Маугли, и его ретроспективно рассказанная история о пленении и побеге (последнее — топос ориенталистской литературы). Отношения Багиры и Маугли в оригинале — это отношения мужской дружбы, а вовсе не материнства/сыновства. Превращение Багиры в самку делает ясный и прозрачный киплинговский сюжет затруднительным для понимания: зачем, например, удвоение материнской опеки — разве Волчица не справляется с обязанностями по воспитанию Маугли? Затуманивается истинная природа отношений между Багирой и Шер-Ханом (герой — антигерой). Наконец, при такой трактовке образа Багиры выпадает целый ряд фрагментов из новеллы “Весенний бег”, с которыми переводчица просто не в состоянии справиться.
Речь идет об одном из самых прекрасных в мировой литературе лирических изображений пробуждения юношеской сексуальности. В переводе Н. Дарузес от этих частей текста остаются только неясные намеки. Можно, конечно, предположить, что здесь сыграла свою роль советская цензура, — хотя и удивительно, что текст, вполне годившийся для викторианских подростков, мог быть сочтен неприемлемым для советских. Но, по крайней мере частично, причиной редактуры служит именно смена пола Багиры. В оригинале Багира готовится к свиданию с самкой, и смысл вопроса Маугли (к лицу ли Багире резвиться и кататься кверху лапами?) совершенно очевиден: Маугли обвиняет Багиру в недостаточно мужественном поведении. Маугли испытывает и мальчишескую ревность — оттого что Багира, прямо-таки в соответствии с песней о Стеньке Разине, “на бабу променял” боевую мужскую дружбу, и, сам себе еще не отдавая в этом отчета, — зависть, так как обнаруживается, что у Багиры есть что-то, чего нет у него. В переводе из диалога Маугли и Багиры трудно извлечь какой-либо внятный смысл, кроме того, что Маугли почему-то недоволен. Само развитие событий в результате выпадения нескольких важных фрагментов утратило в “Весеннем беге” стройность и логику, так как выпала смысловая ось всей новеллы: Маугли считает, что боевые друзья предали его, увлекшись чем-то, с его точки зрения, недостойным мужчин. Разумеется, при женском облике Багиры ревность Маугли меняет вектор, и вся психологическая драма приобретает непредусмотренные зоофильские тона — поэтому вполне понятна попытка Н. Дарузес свести к минимуму психологизм и эротизм Киплинга путем радикального сокращения текста.