========== Часть 1. Глава 1. Возвращенцы ==========
Кристиан мерил шагами свой кабинет. По стенам большой комнаты стояли книжные шкафы из темного дерева, у окна — письменный стол в идеальном порядке, на сложенных стопкой подписанных документах одиноко пылился массивный золотой подсвечник. В кресле валялась небрежно скинутая тяжелая королевская мантия.
Нет, ну что это за люди?! Чуть не сорвали коронацию, сбежали прямо с собрания Совета Лордов!.. И что теперь с ними делать?!..
Юный король вздохнул и взял со стола корону, будничным движением надел на непослушные рыжеватые локоны и повернулся к зеркалу. За прошедшее время он так и не привык, что мальчишку, смотревшего на него из зеркала, называли полноправным королем. Нет, освоился, научился, конечно, но вот привыкнуть… Синие-синие глаза не смотрели больше напугано и так по-детски, наследник трона приноровился и расправлять плечи, и смотреть сверху вниз с высоты своего мальчишеского роста. Но гораздо более настоящей Кристианом все еще ощущалась болотная вонь, пляшущий свет факелов и потоки зеленоватой жижи на истоптанном каменном полу. Звон парных клинков, полы черного балахона, взлетающая в ладони и словно по волшебству исчезающая золотая монетка, ровный свет колдовского огня… Нет, ну что за люди?..
Недавно исполнится полгода, как он в последний раз видел странноватую четверку путников, не раз спасавшую его жизнь и едва напрочь не погубившую его репутацию. Временами доходили слухи то о разграбленной пиратской сокровищнице, то о пробудившемся старинном проклятии, едва загнанном обратно ценой разрушенной до фундамента улицы, но мало ли, сколько выпил менестрель, прежде чем взять в руки гитару и приняться за литературный труд!
Юный король отогнал бесполезные и беспорядочные мысли, ободряюще кивнул своему отражению и вернул корону на бархатную подушечку. (Неудобная — жуть!)
— Позовите капитана гвардии! — крикнул Кристиан и прислушался. За дверью кто-то лениво поднялся с пола, звякнул доспех, и раздался звук неспешно удаляющихся шагов.
Если бы Его Величество подбежал сейчас к окну и принялся рассматривать переплетения городских улиц, то он бы заметил, наверное, что на Площади Света необычно шумно и многолюдно, а четверо всадников, подгоняя лошадей, под торжествующие выкрики толпы удаляются от поваленного бюста наместника Теодора на мраморном постаменте. В город эта четверка прибыла недавно, и на всем пути от заставы до Площади Света успела основательно наследить. Теперь молодая красавица-гадалка, болтавшая ногами, сидя на высоком цоколе дома на краю площади, поглаживала толстого, явно довольного жизнью котяру и улыбалась, провожая взглядом старых добрых знакомых.
— Ваше величество, о, как вы были правы, — она погладила упитанную усатую морду и шутки ради загнула меховое кошачье ушко, — что ж, посмотрим, что выйдет.
Откормленный кот недовольно муркнул, тряхнул головой и посмотрел на цыганку как-то многозначительно. Та только заливисто расхохоталась.
*
По ровной, точно стрела, улице, уводящей от Площади Света, жизнеутверждающим галопом пронеслись четыре вихря. Должно быть, спешили к зданию гильдии наемников или, еще более вероятно, к шумному трактиру возле него, но где-то между площадью и гильдией они вдруг пропали, словно растворившись в воздухе, оставив в недоумении всех, кто оборачивался им вслед. Четверо друзей остались верны себе.
Солнце стояло в зените. В этот денек в начале лета на удивление распогодилось, весеннее тепло сменило настоящее летнее пекло. Двери лавок прикрылись, защищая владельцев от поднимающегося жара, бурление толпы чуть поутихло, но не остановилось: в Альрине, столице ныне процветающего королевства с таким же названием жизнь не замирала даже глубокой ночью. Другой вопрос — какая это была жизнь…
«Какая ни на есть, все во имя Госпожи Богини, — улыбчивый рыжий парень откинул назад отросшие волосы, заплетенные в прическу, которую с некоторой натяжкой можно было даже назвать косичкой. — Фортуна, я люблю тебя!». Он был одним из всадников, участвовавших в беспорядке на площади, и двое друзей звали его Хьюго, а третий — недоразумением или бесполезным существом, досадной ошибкой премудрых богов. В ответ рыжий только неизменно смеялся.
Тот, кто ворчал и взывал к милосердным и грозным богам, даже в такую теплынь кутался в черный балахон, закрывая лицо низким капюшоном. Монах, что с него возьмешь. И, что примечательно, темная ткань была в идеальной чистоте в противоположность дорожной, сильно запыленной одежде его спутников.
Широкоплечий, с приятным, но уж очень наглым да самодовольным лицом наемник неловко прижимал к боку перевязанную левую руку и изредка морщился, если задевал заживающую рану. Ладно, что уж — шрамом больше, шрамом меньше, не велика беда, лишь бы не мешало гулять и работать. И уж кому-кому, а Мигелю Витту гулять и драться не помешала бы и могила. А четвертым членом этой компании был маг. Огненный Юджин, в свои восемнадцать сделавший себе имя, известное каждому… в определенных кругах.
Пол года назад, в начале зимы, эти четверо пропали из виду всех, чьи слова хоть чего-то стоили в приличном обществе, и лишь изредка доходившие слухи, один другого страннее, могли служить пищей для неравнодушных.
Сейчас друзья устроились в комнате, где уже собирались почти год назад. Маг с тех пор и не был практически в своем жилище, по крайней мере, здесь мало что изменилось. Внизу все так же торговал официально и неофициально алхимик-самоучка, сквозь вросшее в черепицу мансардное окно было видно летнее небо с пушистыми ватными облаками и изредка — тени проносящихся птиц. Разве что пыли стало поменьше, да книгами заполнилось почти все свободное пространство, и теперь в и без того небольшом помещении стало, откровенно говоря, ужасно тесно.
С расшатанного стола бережно убрали фолианты, спихнули ноги наемника и стряхнули невесть откуда взявшиеся птичьи перья, чтобы водрузить в центр новехонький, совсем не истертый, но отчетливо пованивающий землей и плесенью мешок.
— Таак, сверток на месте, — Хьюго с головой нырнул в объемный мешок и принялся его перетряхивать, то и дело чем-нибудь позвякивая, — о, а вот про то, что его нельзя открывать, никто ничего не говорил!
Эв, дождавшись, когда рыжий вынырнет из мешка, вопросительно вскинул бровь.
— Не говорил, потому что был уверен, что это и так ясно?
Хьюго захихикал. Монах доподлинно знал, что его лицо на рассмотреть под низко опущенным капюшоном, однако в последнее время стал серьезно сомневаться на этот счет: у клирика появились подозрения, что трое его друзей как-то наловчились высматривать в сплошной тени его мимику и выражение глаз. Никто это не комментировал, и, видимо, оно почиталось за само собой разумеющееся. В этот раз вор тоже лукаво глянул ему точно в золотые глаза, озорно усмехнулся, обведя взглядом товарищей.
— Мы ведь должны принести кожаный мешок и этот сверток, да? А то, что случайно к нашим рукам прилипло, вообще отношения к делу не имеет.
— Какое отношение? Какое дело? — наигранно удивился Мигель. — Мы заказ выполним точно, как было оговорено, да и все. Тайник под памятником нашли? Нашли. Вещи достали? Достали. Вот и отдадим заказчику то, что он так хотел. Никаких проблем, верно?
Вор просиял. На его лице совсем не осталось свободного от веснушек места, волосы отросли и слегка выцвели — он с недавнего времени стал заплетать короткую косу. Улыбался он все так же, как дитё малое. Ну да разве плохо?
Тут же сверток распотрошили, и извлекли на свет стопку явно старинных бумаг и пару ключей на проволочном кольце. Юджин, потянувшись было к бумагам, расчихался от взлетевшей в воздух пыли, и бумаги первыми взял в руки Мигель. И едва развернув верхний лист, наемник присвистнул от удивления и восторга.
— Ну на-а-адо же, какие забавные вещи хранят под памятниками! Эв, у тебя нет знакомых, которые бы…
Это оказались карты, все до одной. Разложив их на столе, друзья рассмотрели свою добычу. Некоторые самые обычные, в общих, каждому знакомых чертах, некоторые очень точно и подробно изображали какие-то, вроде бы, вовсе не примечательные места примерно к северу от столицы, а другие и вовсе были сплошь покрыты древними рунами, перемешавшимися со строчками текста на колдовском языке.