На плечо ему легла чья-то рука, а на коврик напротив опустился парень в закрывающем лицо капюшоне. Впрочем, что-то в его фигуре казалось Аки знакомым, и знакомым как-то не очень благополучно. Он скинул руку с плеча и вскользь глянул на незнакомца — лицо прячет, а из полутени плаща поблескивает что-то золотое. Как-то не похоже на обычных дурачков, купившихся на болтовню уличного шулера. Вот что же за день, а?!..
— Сыграем разок, раз так, — голос из-под капюшона прозвучал так, словно человек сдерживал широкую улыбку.
Аки пожал плечами и, снова заголосив что-то (Хьюго отметил про себя, что наперсточник в общем потоке слов произнес одну из условных фраз, предназначенных для охранников) и, продемонстрировав двум типам шарик, принялся проворно переставлять стаканчики.
— Угадывай, — приторно улыбнулся он, вскидывая голову.
Двое странных парней в плащах переглянулись, и тот из них, который был помельче, протянул было руку к левому стаканчику. Аки уже приготовился разочарованно крикнуть и с плохо сыгранной жалостью потребовать у недотепы монетку, как вдруг тот самый недотепа молниеносно сцапал его за запястья и рванул руки в стороны, отчего капюшон плаща слетел с его головы, открывая веснушчатое лицо и рыжие, собранные в косу волосы.
Аки хотел было завопить, что было сил, но едва не задохнулся от страха и изумления, когда не смог издать ни звука. Неужели какой-то маг…
Спутник рыжего тяжело вздохнул, не торопясь подался вперед и разжал пальцы левой руки наперсточника, поймал в подставленную ладонь блестящий шарик.
— О боги, всевидящие и непреклонные, — с укором сказал Эв, не обращаясь ни к кому в особенности, но как-то очень многозначительно и мрачно, — за что вы так наказали это юное создание ваше, что не одарили его благословением и разумом, пусть самым необременительным? За что не дали несчастному знаний о всеведении вашем? Боги, боги, как тяжко бывает служить вам! Жестока ваша воля и повеления ваши!..
Аки в вынужденном молчании пялился на монаха и довольно посмеивающегося рыжего парня — теперь он его вспомнил совершенно отчетливо. Этот тип обыграл его как-то, подставил на кругленькую сумму, но охранники сработали славно, и он сбежал, так ничего и не забрав. Выходит, что…
«А где охранники?!» — эта мысль пронзила мозг шулера и заставила по-настоящему испугаться. Если уж те дюжие парни не подоспели вовремя, то что-то точно случилось! Аки запаниковал.
Мигель и Юджин, на глаза наперсточнику решившие не попадаться, сработали отлично. Наемник, завидев рванувших на помощь подельнику громил, выхватил меч из ножен. Одного клинка должно было хватить — Мигель пока берег раненную руку, да и убивать горе-охранников не собирался, так, помять слегка. А Юджин, встряхивая руки после наложенного на шулера заклинания (колдовать на людей всегда сложнее, чем на предметы, и кончики пальцев у мага едва ощутимо покалывало), приготовил и подвесил в воздухе полог невидимости, чтобы потом активировать его за мгновение.
— Вот что получается, если своих же сдавать быкам, — сочувственно развел руками Хьюго, — не обижайся уж, тем более, что мы не подарим тебя городской страже, — говоря все это, вор быстро перетряхивал карманы и сумку Аки, выгребая оттуда деньги покрупнее и кое-какие мелочи вроде пары запасных шариков или магнитной пластины. Шулер даже не пытался сопротивляться.
За спиной наперсточника раздался звон стали и грязная ругань. Мигель с невозмутимым видом отбивался от двоих типов разбойничьей наружности, то и дело, улучив долю мгновения между парированием ударов, смачно подбадривая их плоской стороной меча. Народ вокруг, едва почувствовав, что назревает хорошая драка, рассыпался в стороны, и теперь радостно улюлюкал и ржал над особо меткими попаданиями.
— Устроили какое-то избиение неразумных, — снова вздохнул клирик, больше для образа, чем всерьез, — пора бы и честь знать.
Юджин отвесил троице несчастных обидный полупоклон и щелкнул пальцами. Квартет вдруг исчез, словно бы растворившись в воздухе. Заклинание немоты спало с Аки, и он, запоздало завопив от облегчения, напоследок оказал Хьюго еще одну небольшую услугу. Наперсточник назвал имя своей покровительницы, той, которая являлась главой всего ночного народа, и вор крепко об этом задумался. Рыжий помнил, что его звали навестить семью.
Маг развеял полог невидимости, как только друзья выбрались с площади. Посмеиваясь над невезучим шулером, ошалевшими лицами его быков и общим комизмом ситуации, квартет свернул на улицу, где год назад файтер так неудачно обознался и ударил Эва мечом, пока вор валялся в осушенной канаве.
— Умеет же Хью находить приключения, — Юджин потирал руки, вдобавок ко всему прочему веселью радуясь незапланированной и такой необычной практике: колдовать на пять человек сразу ему еще не случалось, и опыт был забавный.
— Странно, что жив до сих пор, — вставил монах.
— Так потому и жив, что сам находит приключения, лишая их возможности находить его. Это такой стратегический ход, вроде опережающий атаки, — Мигель хмыкнул, вспоминая свои первые встречи с рыжим пройдохой. — Кстати, что там тебе этот шулер кричал? «Я расскажу самой Миерис, сама Миерис узнает об этом!..» М?
Хьюго вздохнул.
— Родственнички. Меня ждут в родных стенах. Знаете, что-то мне кажется, что лучше не тянуть с этим, мало ли, что потом будет…
— Ну да, это ты правильно. Вчера тебе передали уж очень понятный привет.
— Помощь какая нужна? — подал голос маг. Он догадывался, каким будет ответ, но хотел знать точно. Мигель и Эверард согласно закивали.
Вор растроганно и удивленно смотрел на друзей.
— Спасибо, ребята, — только и сказал он со смущенной улыбкой. Непростое дело представилось ему вполне преодолимым.
Квартет вышел на тенистую улицу. В этих кварталах выстроили свои фамильные дворцы семьи высшей знати королевства: члены Совета Лордов, дольние родственники короля, не имеющие возможности претендовать на престол, богатейшие из придворных. Юджин почувствовал себя неловко: ему не приходилось часто бывать в роскошных домах. Эверарду, казалось, было все равно, но маг догадался, что и он не чувствует себя в своей тарелке. Зато Мигель шел по тщательно вымытым камням мостовой, мимо газонов, подстриженных безукоризненно ровно, так, как будто всегда здесь жил — лорду Витту было не привыкать к богатству и роскоши. Да и Хьюго, как друзья подозревали, приходилось бывать в позолоченных особняках, разве что не в качестве приглашенного гостя. Он уверенной походкой вел друзей в самый центр знатных кварталов, туда, где дома были особенно высоки и огромны, а охрана — особенно бдительна.
Наконец вор свернул, не сбавляя шага, к утопающему в цветах и зелени дворцу. Мигель только присвистнул, а монах и маг переглянулись, но пошли за рыжим, не отставая. Никто и не обещал, что будет легко.
Хьюго почти пробежал по посыпанной ровным слоем белого речного песка дорожке, не оглядываясь по сторонам.
— А ты уверен, что нас ждут? — кашлянул Юджин, прежде чем ступить на крыльцо.
— Если бы не ждали, то пристрелили бы в начале улицы. Не волнуйся.
Маг укоризненно воззрился на затылок проводника, однако в его словах был резон. Мигель хмыкнул.
Воришка толкнул тяжелую входную дверь, и она бесшумно и открылась перед путниками. Из дома пахнуло приятной прохладой и легким, уже почти выветрившимся шлейфом островных благовоний. Если не считать удивительной, неживой какой-то тишины, то дом как дом, ничего необычного. Хьюго вздохнул и шагнул за порог.
Ничего не случилось — ни жужжания арбалетного болта в воздухе, ни мелькнувшей стали или человеческой тени. Во дворце было светло и солнечно, просторно и как-то свободно, легко. Но лицо вора не покидало напряженное выражение, и оно помимо его воли передалось его друзьям. Никому из них не хотелось задерживаться в этом месте надолго. Файтер ободряюще похлопал товарища по плечу, как бы невзначай звякнув ножнами, клирик скупо кивнул, и в солнечном свете блеснули золотые глаза. Хьюго быстро улыбнулся и, не оглядываясь, побежал по лестнице на второй этаж. Потом прямо по коридору, поворот направо, налево, снова лестница вверх, и, толкнув первую же дверь, четверо путников ввалились в просторную комнату. Изящная мебель, светлые тона, распахнутое окно — и огромное кресло в глубине, повернутое боком к двери.