— Всяко лучше, чем наобум ехать, — возразил наемник, поежившись: даже ему, выпутывавшемуся из немыслимых передряг, абсолютно не улыбалось ехать в какое-то пекло, о котором известно только, что люди там, в основном, не выживают. Объявленные вне закона отъявленные головорезы, которым некуда больше было податься, уезжали из Обитаемых Земель на почти официально пиратский остров Сирр или на Доннор, остров работорговцев, и те места снискали себе славу дома неприкаянных приключенцев и людей без страха. Но почему-то Гори, разбойник-ренегат, сбежал на верную гибель — в Железную Империю… Мигеля не оставляло чувство, что квартет втянули в противостояние таких сил, среди которых было бы большой удачей хотя бы выжить.
Друзья поднялись по широким ступеням из светлого камня к распахнутым настежь тяжелым дверям. Несмотря на ранний час, кто-то уже молился там, внутри, и под сводами храма раздавалось негромкое и мягкое, очень плавное пение. Нельзя было определить, откуда именно идет звук, и музыка разливалась будто бы отовсюду сразу, обволакивая и успокаивая.
— Что это они, в такую-то рань, — буркнул монах.
Мигель встрепенулся.
— Что-то не так?
Едва переступив порог, он принялся осматриваться по сторонам, уже сам того не замечая, что по многолетней привычке ищет опытным глазом, не скрыта ли здесь засада. И теперь его непрестанная бдительность могла сослужить квартету неоценимую службу.
Клирик вскинул бровь в насмешливом немом вопросе, но покачал головой.
— Нам туда, — пихнул Эверард локтями застывших по сторонам от него вора и мага, — и без ваших обычных глупостей, да?
Те рассеянно закивали.
Друзья не стали сразу проходить в глубь храма. То ли что-то все же показалось монаху странным, то ли он просто не пожелал прерывать молитву того, кто пришел ради нее к богам так спешно — но путники спрятались в нишах за статуями, расположенными с двух сторон вдоль стен.
Они скрылись в тени и замерли, пожалуй, на четверть часа. В храме ничего не происходило. Пение все так же лилось под каменными сводами, но теперь оно утратило свое очарование, его мягкость оказалась обманчивой: мелодия в который раз повторялась по кругу, и с каждым повтором становясь все бездушнее и заунывнее.
Тут тяжелая входная дверь плавно открылась, пропуская в храм слепящий солнечный свет и несколько закутанных в плащи теней. Друзья тут же забыли о зловещей музыке и неизвестном певце: под плащами у вошедших угадывались длинные мечи, а сапоги тяжело стучали по мраморному полу. Ни слова не произнеся, они обнажили клинки и встали вдоль стен. Кое-кто скрылся в тени ведущих наверх узких боковых лестниц и замер там.
— Ты уверен, что те четверо будут здесь? Монах может не повести их сюда, — приглушенно спросил тот воин, который стоял ближе всего к застывшему за статуей Хьюго.
— Уверен, — кивнул его спутник и оглянулся на балкон со стрелками, — придут, никуда не денутся. И вот тут-то мы их…
Мигель разочарованно вздохнул про себя: как все скучно и однообразно! Нет чтобы что-нибудь новенькое изобрести — так они гоняются за четверкой путников, которых в глаза никогда еще не видели. Не видели и не знают, что это за напасть такая — их неистовый квартет. Наемнику даже показалось, что за соседней статуей едва слышно хихикнул воришка.
Эверард блеснул золотыми глазами из своей ниши напротив, и файтер медленно кивнул. Юджин напрягся, заметив, что друзья готовятся к бою. Меньше всего ему хотелось колдовать в храме: он настолько терял контроль над силой, что не был уверен, что друзей не заденет его же заклинаниями, только десятикратно увеличившими мощность помимо его воли. Впрочем, монах еще ни о чем мага не просил и сигнала не давал, и тот был очень ему за это признателен.
И вдруг пение оборвалось. Кто-то тяжело поднялся с колен, звякнула сталь, и тяжелая чеканная поступь стала быстро приближаться к переходу со статуями и двойной засадой.
— Да что б тебя!.. — зло ругнулся тот воин, который обещал расправу над квартетом, и сплюнул прямо на светлый мраморный пол.
Однако кончик его меча дрогнул, рука в раздражении сжала рукоять, но все же сталь медленно опустилась.
Счет шел на секунды.
Вот шаги стихли, и показался человек в дорожном плаще поверх вороненых лат. Он окинул быстрым взглядом коридор, застывших воинов, ниши в стенах…
Юджин, Хьюго, Эв и Мигель так и не поняли, как этот темный рыцарь сделал это, но лицо его вдруг исказилось, он зарычал что-то и схватился за меч.
— Собачье отродье! Они за статуями, тупицы!
Незнакомцы только начали движение, чтобы обернуться, а файтер уже прыгнул. Он сбил с ног ближайшего к себе воина и, не давая ему опомниться, обхватил руками за шею, отыскивая сонную артерию. Наемник помнил строжайший приказ клирика: «под взором богов ни за что никого не убивать».
Один из нападавших вскинул руки, сложил вместе ладони, и Эв понял, что он собрался делать.
— Мигель!
И, понадеявшись на расторопность мечника, сделал единственное, что успевал противопоставить воззванию к богам: на несколько мгновений сделал воздух
Тот пригнулся так низко, как мог.
Хьюго улучил мгновение и наконец ударил одного из противников Эва обратной стороной рукояти меча, совсем как недавно показывал Мигель на дворе за книжной лавкой. Вор отскочил в сторону, и воин в плаще упал на пол, а его меч пришелся плашмя прямо на ногу сражающемуся рядом. Тот дернулся и опустил взгляд — и поплатился за невнимательность: наемник изловчился и отправил его туда же, куда и его товарища. С оставшимся противником Эверард хотя с трудом, но тоже справился, а Мигель успокоил одного и за временно дезориентированного мага. Осталось еще четверо да тот певец, и они уже почти сняли заговоренную границу клирика. Кое-кто из лежавших на полу застонал и зашевелился, приходя в себя. Пора была уходить.
Воришка рывком поднял сидящего Юждина на ноги и побежал к распахнутым дверям. Обернувшись, он кинул файтеру его верный меч, уверенный, что тот поймает — и выскочил за дверь.
— За ними, ну! — рыкнул Мигель, и вправду непринужденно подхватывая клинок. — А я скоро!
Наемник ухмыльнулся и развернулся к почти стертой границе. Эв мысленно воззвал ко всем богам и, напоследок наклонившись и дыхнув благословением бессознательного сна в севшего было воина, выбежал на улицу.
Солнце ударило ему в глаза несмотря на капюшон, и на несколько неприятных секунд монах ослеп. Почти ничего не различая перед собой, он слышал только, как за спиной зазвенела сталь, кто-то отчаянно вскрикнул, что-то загрохотало, раздалось усиленное акустикой храмовых сводов ругательство и топот ног. Мигель последним выскочил из дверей, на ходу бросая мечи в ножны.
— Запирайте, живо! — рявкнул он и что было сил навалился на огромную створку с выбитыми на ней рунами богов.
Хьюго и Юджин торопливо присоединились к нему. А Эв, покачав головой под недоуменными взглядами друзей, скинул с головы капюшон.
— Боги, всесильные и грозные, — буркнул он с хрипцой, — да обратите же взор ваш на бесчинства, что творятся в святилище вашем, и ради имени своего и жизней тех, что ревностно служат вам…
— Быстрее давай! — Хьюго упирался как только мог, но неумолимо отъезжал назад, будучи не в силах удержать тяжеленную створку. — Ну же!
Клирик стрельнул в вора глазами и сделал шаг вперед, практически вплотную встав к двери.
-…Дайте мне, верному орудию, сил восстановить справедливость и карой наградить презренных отступников волею вашей. Мар’генн аэр! — и ударил обеими ладонями по сплетению божественных рун. По строчкам на древнем языке пробежали сначала едва заметные, а потом все более частые и яркие голубые искры. Эв напрягся и прошептал что-то еще. Маг оказался ближе всех к нему, и потому он один расслышал, что это было совсем не воззвание к милости богов.
Двери вздрогнули, поддались и вдруг мягко захлопнулись с глухим стуком. Из-них раздались беспорядочные вскрики, шум падения, звон металла на каменном полу — и все стихло.